Илья Михайлович Громогласов. 1900-е годы

Когда святой Патриарх Тихон опубликовал в 1918 году послание, в котором отлучались от Церкви бесчинствующие, член Поместного Собора Илья Михайлович Громогласов сказал: «Единственная надежда наша не в том, что будет у нас земной царь или президент – как угодно его назовите, а в том, чтобы был Небесный Царь – Христос: в Нем одном нужно искать спасения. Вместе с вами я благоговейно преклоняюсь перед мужественным и суровым словом Патриарха, которое давно пора было сказать. Не скрою, что у меня был момент недоумения, вызванного тем, что патриаршее послание появилось накануне возобновления соборных заседаний, как будто Патриарх желает отмежеваться от Собора, от всецерковного представительства. Но, вдумываясь глубже в это обстоятельство, я склонен видеть объяснение его в том, что Святейшему Патриарху угодно было лично на себя принять все последствия, какие могут произойти в связи с его посланием. Вследствие этого еще больше возрастает и увеличивается чувство благоговейной благодарности за подъятый им подвиг. Однако не следует нам забывать, что по сознанию выдающихся вождей христианской мысли даже Небесный Царь – Бог – не может спасти нас без нас, то есть если мы сами не принимаем участия в совершении нашего спасения. И мы ошиблись бы, если бы полагали, что посланием Патриарха дело закончено и нам нечего больше делать. Я полагаю, что мы должны надлежащим образом определить свое отношение к переживаемым событиям. Мера безумия и беззакония исполнена, и было бы неразумно отказываться от применения самого сильного средства, какое есть у Церкви. У Церкви нет другого, более сильного оружия, чем отлучение. Это – дело великое, но и последнее, что есть у Церкви, кроме надежды на беспредельную милость Божию, и горе нам, если слово отлучения повиснет в воздухе, не наполненное реальным содержанием. И вот, вслед за тем как прозвучало слово Патриарха, очередь за нами как представителями Церкви, которые должны позаботиться, чтобы слово отлучения не осталось направленным в пространство, по неизвестному адресу. Нужно определить твердо и ясно, кто именно те враги Христа и Церкви, против которых поднято это грозное оружие, и – что самое главное, ради чего я и всходил на кафедру, – нужно, чтобы отлучение было реальным, действительным отчуждением, отделением тех, кто всею душою предан Церкви, от ее врагов и гонителей.

Настал момент нашего самоопределения; каждый должен пред лицом своей совести и Церкви решить сам за себя, сказать, кто он – христианин или нет, остался ли он верен Церкви или изменил Христу, верен он знамени Церкви или бросил его, топчет ногами и идет за теми, кто попирает наши святыни».

В начале 1922 года Илья Михайлович оставил светскую службу, приняв
твердое решение стать священнослужителем, – поступок, для которого в условиях гонения требовалось огромное мужество. 18 февраля 1922 года Святейший Патриарх Тихон рукоположил его в сан диакона, а через два дня – в сан священника.

4 декабря 1937 года, протоиерей Илия Громогласов был расстрелян.