В июне 2025 года исполняется 25 лет со времени обретения мощей преподобного Иисуса Анзерского, основателя Голгофо-Распятского скита, скончавшегося в 1720 году, и священномученика Владимира Введенского, скончавшегося в 1931 году в том же, но уже превращенном в лагерь скиту на острове Анзер. Эти два обретения неразрывно связаны с обретением мощей священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского. Обо всем этом рассказывает участник событий – церковный историк, агиограф, доктор исторических наук архимандрит Дамаскин (Орловский), возглавлявший в 1999 году рабочую группу при Синодальной комиссии по канонизации святых. Тогда по благословению Патриарха Алексия II на острове Анзер Соловецкого архипелага начались поиски места захоронения архиепископа Воронежского Петра (Зверева), скончавшегося в Соловецком лагере.
Преподобный Иов (Иисус) Анзерский
В июне 2025 году исполняется 25 лет со времени обретения мощей преподобного Иисуса Анзерского, основателя Голгофо-Распятского скита, скончавшегося в 1720 году, и священномученика Владимира Введенского, скончавшегося в 1931 году в том же, но уже превращенном в лагерь, скиту на острове Анзере. Эти два обретения неразрывно связаны с обретением мощей священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского.
Преподобный Иов (Иисус) Анзерский родился в 1635 году в Москве в семье священника Иоанна и в крещении был наречён, как и его отец, Иоанном. Впоследствии он был рукоположен во священника к одному из московских храмов. Живя в мире, отец Иоанн вёл образ жизни монаха и неопустительно исполнял иноческое молитвенное правило. Подобно протоиерею Иоанну Кронштадтскому, он любил богослужение и в особенности Божественную литургию. Совершаемое молитвенно и благоговейно, оно привлекало к нему в храм множество людей. Господь даровал ему также выдающийся талант проповедника. Свои проповеди он строил исключительно на фундаменте слова Божия и, воспринимая церковную историю как продолжение апостольской проповеди, часто приводил примеры из нее или из жизни святых – исполнителей заповедей Господних и продолжателей дела Его на земле. Давая наставления прихожанам, он опирался на заповеди и поучения Христовы. Опытный духовник, отец Иоанн хорошо видел душевное устроение людей и, давая советы, учитывал их духовное и нравственное состояние, а также внешние обстоятельства их жизни. Распространяя свою пастырскую деятельность за пределы стен храма, он часто посещал знакомых ему людей, стараясь принести и в их домах как можно бо́льшую для них духовную пользу. Если в какой-либо семье возникали распри, то он спешил туда, чтобы восстановить в ней мир. А если сам кого обижал, то не откладывая просил у этого человека прощения. К отцу Иоанну обращались люди самых разных сословий, и он им помогал, всем чем мог; большую часть своих средств он тратил на милостыню нуждающимся. Когда сведения о добродетельной и благочестивой жизни священника дошли до царя Петра I, он призвал его служить в дворцовой церкви в честь Воздвижения Креста Господня, которую называли Распятской, и вскоре отец Иоанн был назначен духовником царя и некоторых членов его семьи.
Преподобный Иов Анзерский
В 1700 году по доносу был арестован Григорий Талицкий, который в своих сочинениях и беседах с людьми характеризовал Петра I антихристом. На допросах он под пытками назвал тех, кому давал читать свои сочинения и кому говорил о своих взглядах. Он рассказал, что говорил о них отцу Иоанну на исповеди. Власти обвинили священника в том, что он знал о взглядах Талицкого, сказанных ему на исповеди, но о них не донёс. За это отец Иоанн был сослан на Соловки с распоряжением постричь его в монашество, о чём он, впрочем, не жалел и, вспоминая праведного Иова Многострадального, догадывался, что это попущение Божие поведёт его к еще большей близости к Христу.
Приняв постриг с именем Иов, он явился примерным и молитвенным монахом, смиренно проходя назначаемые ему послушания, хотя был в это время уже не молод и не особенно крепок здоровьем. В конце концов, настоятель монастыря архимандрит Фирс (Шарапов) освободил его от монастырских послушаний, разрешив затвориться в келье для постнической жизни, совершения Иисусовой молитвы, чтения слова Божия и житий святых, в чём иеромонах Иов находил для себя наибольшее утешение. Царь Пётр I, услышав о его праведной жизни, пожелал вернуть его в столицу на прежнее место служения, но тот предпочёл остаться на Соловках. Вскоре иеромонах Иов переселился в Свято-Троицкий скит на остров Анзер, где одной из его задач стало собирание сведений о своём предшественнике, основателе Троицкого скита, преподобном Елеазаре Анзерском, скончавшемся в 1656 году после многолетних здесь подвигов.
Храм Распятия Господня (слева)
Храм Воскресения Господня (справа)
В 1710 году иеромонах Иов был пострижен в схиму с именем Иисус, в память праведного Иисуса Навина. 18 июня 1712 года, молясь у подножия горы Голгофы, находившейся в нескольких километрах от Троицкого скита, иеросхимонах Иисус увидел видение, в котором ему явились Пресвятая Богородица и преподобный Елеазар Анзерский. Пресвятая Богородица повелела ему основать на горе отдельный скит, назвав его Голгофо-Распятским во имя страданий Ее Сына, и чтобы поселились здесь иноки, которые будут всё время поститься. Придёт время, верующие на этой горе будут падать от страданий, как мухи.
Иеросхимонах Иисус написал для Голгофского скита строгий устав, подобный древним уставам египетских монастырей. Было написано житие преподобного Елеазара и предприняты усилия, чтобы вернуть в скит книги, собранные преподобным и увезённые с Анзера во время Соловецкого восстания. При Иисусе Анзерском число насельников увеличилось. Монахов, которые желали отшельничества, он благословлял на уединённую жизнь, и они приходили в Распятский скит лишь на воскресные и праздничные богослужения. В 1718 году Голгофо-Распятский скит был разграблен разбойниками и все насельники, кроме иеросхимонаха Иисуса, бежали. Когда они вернулись, он упрекнул их за малодушие, и они дали обет не покидать скит ни при каких обстоятельствах. Его взаимоотношения с братией были очень просты. Например, когда приходил келарь жаловаться и просить, чтобы кто-нибудь из братии, незанятый на послушании, пришёл и помог ему приготовить дров для пекарни, отец Иисус говорил, что он свободен и, взяв топор, шёл рубить дрова, хотя было время обеда и монахи сидели за трапезой. По окончании трапезы братия, усовестившись, приступала к заготовлению дров.
Живя и в скиту, иеросхимонах Иисус славился благотворительностью, по возможности помогая всем к нему приходящим. За год до кончины он начал приготовления к возведению в Голгофо-Распятском скиту каменного храма в честь Распятия Господня. Иеросхимонах Иисус Анзерский скончался в 1720 году и был погребён на горе Голгофе в каменном склепе, над которым была построена деревянная гробница и сверху положена доска с написанными на ней основными событиями его жизни. После постройки в 1828 году каменного храма Распятия Господня тело иеросхимонаха Иисуса было переложено в другой гроб, а перед этим облачено в другую одежду из-за ветхости той, в которой он был погребён, так как еще при жизни он завещал не переодевать его, когда он умрёт, а похоронить в той одежде, в какой он тогда будет. Гроб был помещён в глубокую могилу в приделе Успения Пресвятой Богородицы.
Обретение мощей архиепископа Петра (Зверева)
Священномученик Петр (Зверев)
В том земном пространстве, в котором мы живём, все события располагаются во времени последовательно. В том мире, в котором пребывают святые, времени нет, как, вероятно, нет и пространства, подобного нашему, и потому они могут и помогать, и действовать одновременно, достигая тех целей, на которые их благословил Господь. Так события, связанные с обретением мощей архиепископа Петра (Зверева), оказались связаны и с обретением мощей преподобного Иисуса Анзерского и священномученика Владимира Введенского.
После того, как 17 июня 1999 года напротив алтаря Воскресенского храма у подножия горы Голгофы были обретены мощи священномученика Петра (Зверева), встал закономерный вопрос, а точно ли обретённые в лагерном захоронении останки принадлежат ему. Между тем в лице архиепископа Петра есть особенности, которые ничто не могло стереть, если только его глава не была бы уничтожена полностью, и они вполне читались на фотографии. Я обратил на это внимание нашего археолога Юрия Александровича Смирнова. Он посмотрел на фотографию архиепископа, затем на главу и сказал: «Это точно он».
В те же дни июня 1999 года были произведены дополнительные раскопки, во время которых было обнаружено массовое захоронение нескольких сотен людей, что совпадало с воспоминаниями очевидцев событий, которые писали, что осенью 1928 года была вырыта общая могила, которая заполнялась телами умерших от тифа и суровых условий заключения в продолжение зимы 1928–1929 годов. Когда могила была полностью заполнена, ее присыпали тонким слоем земли, а сверху положили ветви елового лапника, которые спустя 70 лет так и продолжали лежать на могиле, разве что иголки осыпались. Последним туда был положен архиепископ Пётр, пока для него копалась отдельная могила напротив алтаря Воскресенского храма и сооружался гроб. Когда могила была выкопана, в нее был перенесён гроб с телом архиепископа, и поставлен изготовленный заключенными в столярной мастерской крест. Совпадали с местом, где было найдено захоронение архиепископа, и рассказы очевидцев события – бывших тогда в заключении на острове Анзере и участвовавших в погребении архиепископа архимандрита Феодосия (Алмазова) и монахини Арсении, а также воспоминания узников, находившихся в превращённом в тюремное помещение Воскресенском храме: из окон алтаря они видели на могиле архиепископа крест. Впоследствии этот крест (как и другие кресты на могилах) охранники лагеря по распоряжению начальства спилили, однако воспоминания о том, что он был и что был спилен, остались. Все эти детали соответствовали месту обнаруженного захоронения. После обретения мощей священномученика Петра его участники вместе с духовником монастыря игуменом Германом (Чеботарем) оправились в монастырь на Большой Соловецкий остров.
Заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук профессор В. Н. Звягин – непосредственный участник перенесения мощей преподобного Иова (Иисуса) (слева)
Тюремная камера в храме Распятия Господня (справа)
Братии монастыря игумен Герман объявил, что в лагерном захоронении были найдены останки архиепископа Воронежского Петра (Зверева), соловецкого узника и сомолитвенника мучеников. Но не все этому поверили – одни поверили, другие усомнились. Это было обычное проявление некоего религиозного феномена. Когда человек верует (или не верует) до того, как событие совершится, он часто продолжает по инерции верить в то, во что верил до наступления события и не прибегает к тому методу, к которому прибёг апостол Фома, когда, желая убедиться в подлинности воскресения Христова, сказал: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20: 25). В данном случае примерно тоже мог сделать каждый из стоявших тогда перед мощами священномученика Петра, учтя все перечисленные выше свидетельства. Важно искать правду не зависимо от того, совпадает ли она с нашими первоначальными версиями, убеждениями или чувствами. Пожалуй, единственным человеком, который однозначно верил, что мы найдём архиепископа Петра, был игумен Герман, который все три дня, пока шли поиски захоронения, усердно молился о том, чтобы это благодатное событие совершилось. И в значительной степени по его горячим молитвам оно состоялось.
Но поскольку у части братии были сомнения, то в таком положении оставлять дело было нельзя. Мы все – те, кто живёт сейчас, и те, кто будет жить после нас, должны знать всё точно, в Церкви не должно быть ничего сомнительного. И поэтому мы отправились с обретёнными мощами в Москву в Центр судебно-медицинской экспертизы к профессору Виктору Николаевичу Звягину, уже не в первый раз принимавшему участие в подобного рода церковных исследованиях. Передав ему мощи, я попросил его по возможности дать ответ еще до закрытия на Белом море навигации, чтобы, если потребуются дополнительные исследования, успеть их сделать в том же году. Навигация уже закрывалась, когда он сообщил, что признаков, исключающих принадлежность найденных останков архиепископу Петру (Звереву), при исследовании не обнаружено. «Но, если бы вы были представителем прокуратуры, я бы сказал, что нужно продолжить исследование», – сказал он. На что я ответил: «Мы хотим знать всё точно. Тогда поедем в следующем году вместе с вами и исследуем всё пространство кладбища, чтобы убедиться, что там нет других одиночных захоронений, а обнаруженное принадлежит архиепископу Петру». Затем мы обсудили, кого из археологов следует пригласить для проведения работ, и стали планировать это исследование на следующий год.
Крест, воздвигнутый в день революции (слева)
Могила преподобного Иова (Иисуса) Анзерского в храме Распятия Господня (справа)
То, что я сразу же согласился с Виктором Николаевичем, предложившим продолжить исследование, было естественно, так как считаю, что нежелательно столь ответственное дело не доводить до конца, порождая в будущем возможность сомнений в результатах исследований. А вот то, что Виктор Николаевич усомнился, хотя доказательная база на основе одних только исторических источников была достаточна для окончательных выводов, было весьма удивительно и предполагало дальнейшее развитие событий. Это было весьма промыслительно, свидетельствуя о том, что Господь может вложить в душу человека и некоторые сомнения, подвигая его идти по пути исследований дальше для осуществления одному Ему известных задач.
Какой метод исследований мы могли бы избрать, чтобы убедиться, что найденные останки принадлежат священномученику Петру? Только один – увидеть всё, что находится на всём пространстве скитского кладбища под землей. А увидеть это можно было, лишь вскрыв его полностью.
Экспедиция на остров Анзер
После праздника Вознесения Господня 8 июня 2000 года мы выехали из Москвы в город Кемь. В составе нашей группы, кроме меня, были заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор В. Н. Звягин, археолог, не раз участвовавший в работах, связанных с церковными исследованиями, профессор Л.И. Верещинский-Бабайлов, секретарь Синодальной комиссии по канонизации святых священник Максим Максимов, фотографы В.В. Близнюк и Г.Н. Горшков, кинооператоры Г.П. Медведева и Е.В. Ущекова и другие.
Как часто бывает, когда человек всецело входит в церковное пространство, то ему уже диктуют святые, что следует делать и как поступать, приходится действовать исходя из их руководства, а значит, мало есть, мало спать и почти не уделять места отдыху. В том церковном пространстве, в котором жили подвижники, и в частности Иисус Анзерский, запланировать время на длительный отдых означало бы тоже, что запланировать отпуск от присутствия Божия.
Перед отправлением на Анзер, 10 июня 2000 г. (слева)
Перенесение мощей преподобного Иова в Воскресенскую церковь (справа)
В Кемь мы прибыли в субботу 10 июня в первом часу ночи. В половине третьего ночи мы отправились на катере на Соловки. Это был первый рейс на Соловки после зимы, и было холодно почти как зимой. В половине шестого утра мы причалили к пристани Большого Соловецкого острова. Было безлюдно, и над островом царила полная тишина. Нас встретил наместник Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря архимандрит Иосиф (Братищев) и игумен Герман (Чеботарь). Пока отец Герман хлопотал, чтобы снабдить нас в дорогу всем необходимым, мы с отцом Иосифом обсудили детали предстоящей нам экспедиции. Отец Иосиф, имея на то различные, но совершенно правильные соображения, посоветовал нам тут же и отправляться в путь. Погрузив вещи на небольшой монастырский корабль «Святитель Николай», мы отправились на остров Анзер. Поскольку никакой связи с Анзером не было, то мы договорились с капитаном корабля, что он прибудет за нами 14 июня в определённое время, а до этого мы располагали достаточным временем для завершения работ. Так как корабль не мог пристать к берегу из-за отсутствия пристани, мы пересели в лодки и таким образом добрались до берега. А затем дошли пешком до Голгофо-Распятского скита и почти сразу же приступили к работе. Археолог Леонид Игоревич Верещинский-Бабайлов наметил на небольшом расстоянии друг от друга параллельные линии, где следовало копать траншеи, чтобы обнаружить все единичные захоронения и подтвердить или исключить принадлежность обретённых ранее мощей архиепископу Петру (Звереву).
Обследование территории скитского кладбища, 10 июня 2000 г. (слева)
Возвращение на Большой Соловецкий остров, 14 июня 2000 г. (справа)
К концу дня 10 июня территория скитского кладбища была полностью обследована и обнаружены еще два единичных захоронения. Одно захоронение находилось в гробу, другое – без гроба. При обследовании останков человека, похороненного без гроба, В.Н. Звягин, определив его возраст в пределах 30-ти лет, сразу исключил возможность их принадлежности архиепископу Петру, и тот был погребён в том же месте. Другое захоронение принадлежало человеку, которому было уже за 60 лет, на шее у него был православный металлический крест на цепочке, и Виктор Николаевич предложил относительно него продолжить исследования.
У нас оставалось три дня до прихода «Святителя Николая», и я стал говорить вслух, что мы могли бы обрести мощи преподобного Иисуса Анзерского, находившиеся тогда в полуразрушенном храме Голгофо-Распятского скита, но никто не изъявляет такого пожелания. Тогда отец Максим сказал, что он бы хотел, чтобы мощи Иисуса Анзерского были обретены. Это было разумно, так как неизвестно, когда еще сможет собраться такая группа, в которую входят квалифицированный эксперт и археолог.
Следует отметить, что незадолго до нашей поездки на остров Анзер Патриарх Алексий II, ознакомившись 23 мая 2000 года с материалами, касающимися канонизации иеромонаха Иова (иеросхимонаха Иисуса) Анзерского, предложил Синодальной комиссии по канонизации святых рассмотреть вопрос о его канонизации в лике Всероссийских святых. Изучив материалы, Комиссия не нашла этому препятствий, и в августе 2000 года он был прославлен на Архиерейском Соборе в лике преподобных.
К вечеру 10 июня работы на монашеском кладбище Голгофо-Распятского скита подошли к завершению, и отец Максим с послушником Василием Анисимовым (ныне он иеромонах Кассиан, насельник Вознесенского скита Соловецкого монастыря) переместились в полуразрушенный храм Распятия Господня и приступили к расчистке места для предстоящих раскопок. Затем в Воскресенской церкви началась воскресная всенощная и литургия, которую мы служили вместе со скитоначальником иеромонахом Евлогием (Стручалиным). Служба закончилась 11 июня в 5 часов утра.
После краткого отдыха мы поднялись на гору Голгофу в храм Распятия Господня, где в то время еще была в большей или меньшей сохранности с массивной дверью тюремная камера, в которой, вероятно, и скончался архиепископ Пётр и где незадолго перед кончиной он на стене карандашом несколько раз написал: «Жить больше не хочу, меня Господь к себе призывает». Решетки, камеры, массивные двери с вырезанным в них окном-кормушкой – это наши «Колизеи», безгласные свидетели мученического подвига христиан, последних ярких цветов Русской Церкви. К сожалению, потомки не последовали примеру преподобного Иисуса Анзерского, старательно собиравшего свидетельства о своём предшественнике, преподобном Елеазаре. Все зримые свидетельства об исповедническом подвиге христиан, пребывавших здесь в ХХ столетии, были впоследствии стёрты.
Игумен Дамаскин (Орловский) и священник Максим Максимов во время раскопок
Весь день 11 июня был посвящён раскопкам в приделе Успения Пресвятой Богородицы в храме Распятия Господня. Захоронение неожиданно оказалось очень глубоким, а из-за песчаной осыпающейся почвы его пришлось и сильно расширить. Наконец стали видны очертания гроба, расчистка которого и все остальные работы были отложены до следующего дня. 12 июня археолог Леонид Игоревич по длинной лестнице спустился вниз и приступил к очистке крышки гроба. Делал он это очень долго, с предельной осторожностью, чтобы ничего не нарушить, учитывая дефекты и повреждения верхних досок. Всё это время скитоначальник отец Евлогий молился, читая акафист. Затем мощи были подняты наверх и был отслужен молебен. Мощи были переложены в аккуратно сделанную временную раку, которую за время раскопок соорудил послушник отца Евлогия, и перенесены в Воскресенскую церковь под горой. Весь день 13 июня был посвящён завершению работ и приведению в порядок места погребения Иисуса Анзерского и скитского кладбища, где были обретены мощи священномученика Петра и еще нам тогда неизвестного мученика.
В ночь с 13 на 14 июня мы отправились в Троицкий скит, основанный преподобным Елеазаром Анзерским. Помолились у Святого источника, существовавшего на этом месте со времён основания скита, подошли к находящемуся неподалеку от источника поклонному кресту с надписью, что этот крест был поставлен при строителе Пармене иеромонахом Ефремом 24 октября (6 ноября) 1917 года, то есть в те дни, когда уже открывалась новая страница Российской истории. После того, как эта страница открылась вполне, из источника стали брать воду для невольных «насельников» лагеря водовозы-заключенные, оставляя на досках, ограждавших источник, неизвестно кому адресованные послания. Затем мы направились к сохранившейся на Троицкой командировке избушке, где когда-то жили находившиеся в заключении на Анзере архиепископы Иларион (Троицкий) и Пётр (Зверев), скончавшиеся в один год, но в разных местах. Около избушки лежали куски проволоки, как колючие напоминания о перенесённых ими страданиях.
14 июня в назначенный час за нами прибыл «Святитель Николай» и мы отправились на Большой Соловецкий остров, где нас встретил наместник монастыря архимандрит Иосиф, которому я подробно изложил результаты работ. Теперь уже не было никаких сомнений, что обретённые 17 июня прошлого года мощи принадлежат священномученику Петру.
Священномученик Владимир (Введенский)
Осталось только узнать, чьи мощи Господь сподобил обрести в этот раз. По возвращении из Соловков началась работа с картотекой заключенных Беломорско-Балтийского комбината времён Соловецкого лагеря. 26 сентября 2000 года результаты архивных исследований в дополнение к найденным останкам были переданы Виктору Николаевичу Звягину. 29 декабря Виктор Николаевич дал своё заключение. Выяснилось, что найденные у Воскресенской церкви останки принадлежат священнику Владимиру Введенскому, скончавшемуся 3 апреля 1931 года в храме Распятия Господня, обращённом в тюрьму. Работа была вновь продолжена, но на этот раз стали изучаться судебно-следственные дела священника, которые свидетельствовали о нем как о ревностном пастыре и исповеднике.
Священномученик Владимир родился в 1869 году в селе Кохма Владимирской губернии в семье псаломщика Федора Петровича Введенского. После окончания в 1891 году Владимирской духовной семинарии он был рукоположен во священника ко храму Рождества Христова, где прослужил до дня его закрытия в 1930 году. Намереваясь закрыть храм местные власти не видели другой возможности, если не арестовать настоятеля, причт храма, членов церковного совета и монахинь, несших в храме послушание алтарниц и псаломщиц.
4 февраля 1930 года отец Владимир был арестован и заключён в тюрьму в городе Шуе. В вину ему было поставлено частое произнесение за богослужением проповедей. Во время допроса следователь спросил отца Владимира, как он относится к обновленчеству, на что священник ответил, что он и часть членов причта в своё время уже заявляли о своём несогласии перейти в обновленчество и превратиться из священнослужителей в «технических служащих». Храм тогда удалось отстоять и богослужение продолжилось прежним порядком, а те, кто пожелал перейти к обновленцам или уйти из церкви, осуществили своё намерение. Что касается его образа жизни, то он ведёт образ жизни замкнутый и с членами причта встречается лишь на службах и при совершении треб и ни с кем из прихожан не ведёт разговоров о политике советского правительства.
Через неделю, 11 февраля, следствие было закончено, и 15 февраля тройка ОГПУ приговорила отца Владимира к трём годам заключения в концлагерь. 30 марта 1930 года он прибыл в одно из самых известных мучилищных мест того времени – Соловецкий лагерь особого назначения. Находясь в лагере, сколько мог он работал, несмотря на свои болезни и возраст, и начальник лагерной командировки написал о нем, что он трудолюбив, хотя и имеет преклонный возраст, а также дисциплинирован и вежлив; в культурной работе лагеря, имеющей зачастую атеистический характер, не участвует, потому что является священником. 13 марта 1931 года лагерная амбулатория поставила отцу Владимиру диагноз, перечислив те сердечные заболевания, которыми он тогда страдал, и отметив его крайнее физическое истощение. В это время он находился в 4-м лагпункте на острове Анзере на командировке «Голгофа». 26 марта он был помещён в стационар, расположенный в храме Распятия Господня. Силы его были на исходе. Священник Владимир Введенский скончался в половине восьмого вечера 3 апреля 1931 года. В лагере он пользовался уважением узников, и они вырыли в мёрзлом грунте могилу, для чего им не раз приходилось разжигать костёр, чтобы растопить находившийся под снегом и землёй ледник, отчего в могиле осталось множество углей и золы. Они изготовили для почившего пастыря гроб и 5 апреля похоронили его. 12 марта 2002 года Определением Священного Синода имя священномученика Владимира было включено в состав Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Молитва во время обретения мощей преподобного Иова (Иисуса) Анзерского
В течение всего нашего пребывания на острове Анзере у нас было благодатное переживание близости святых – и древних подвижников, и близких к нам мучеников, с которыми мы за это время, можно сказать, подружились. О духовной близости преподобных и мучеников, их явном попечении о нас невозможно забыть. Сегодня, как и в древности, продолжает действовать Промысл Божий, направляя жизнь отдельного человека и всего мира, зачастую через страдания, к одному Ему известной цели.
Журнал Московской Патриархии 06.2025