В данной книге публикуется житие блаженной мученицы Евдокии Шейковой и её сподвижниц, пострадавших в начале гонений на Русскую Православную Церковь. Мученица Евдокия — это одна из великих русских святых, подвизавшихся во второй половине XIX-го и начале XX столетия, и одна из самых почитаемых святых в Нижегородской области; преподобнический подвиг и подвиг юродства получили у неё своё завершение в исповедничестве и мученичестве. Ещё при жизни она прославилась даром чудотворения, которым Господь продолжал прославлять её и после её мученической кончины, когда в течение гонений, невзирая на всевозможные преследования, к её могиле притекало множество людей — помолиться блаженной мученице Евдокии и попросить помощи и исцеления от недугов.
Книга предназначена для широкого круга читателей.
Дамаскин (Орловский), архимандрит.
От подвига юродства — к подвигу мученичества. Житие мучениц Евдокии Шейковой, Дарии Тимагиной, Дарии Улыбиной и Марии Неизвестной. — Москва: Региональный общественный фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви», 2025. — 87, [1] с. : ил.
Предисловие
Блаженная Евдокия Шейкова была прославлена Церковью по образу своей кончины как мученица, но в своей жизни она несла подвиг Христа ради юродства. Исследователь подвига Христа ради юродивых священник Иоанн Ковальский писал в своей книге об этом редком и удивительном подвиге: «„Юродство Христа ради составляет столь редкий, столь трудный и вместе с тем столь высокий христианский подвиг, на который призываются Господом Богом только особенные избранники и избранницы, сильные телом и духом“. <…>
Блаженная Евдокия Шейкова была прославлена Церковью по образу своей кончины как мученица, но в своей жизни она несла подвиг Христа ради юродства. Исследователь подвига Христа ради юродивых священник Иоанн Ковальский писал в своей книге об этом редком и удивительном подвиге: «„Юродство Христа ради составляет столь редкий, столь трудный и вместе с тем столь высокий христианский подвиг, на который призываются Господом Богом только особенные избранники и избранницы, сильные телом и духом“. <…>
Взирая на образ жизни Христа ради юродивых, можно подумать, что это несчастные, осуждённые влачить горькую участь безумия. Пренебрегая общепринятыми обычаями мира, не соображаясь с законами общества гражданского, в некоторых случаях и самые постановления Церкви, по-видимому, не могли привести их (юродивых) к обыкновенному порядку жизни. Это были как бы пришельцы из другого мира, не считавшие для себя нужным знать и делать то, что, по общему мнению, составляет необходимую принадлежность жизни земной. Живя в теле, они считали себя как бы бесплотными или в чужом теле. Подобно божественному Павлу, восхищенному в вожделенное, горнее своё отечество, и они могли сказать о себе: аще в теле или вне тела, – не вемы (2 Кор. 12: 3): пища, одежда, жилище, казалось, не составляли для них существенной потребности и необходимой жизненной принадлежности. <…> Одеждой для них служило ветхое, раздранное рубище, но нередко отлагали они и этот бедный покров своей наготы. <…>
„Тяжело и больно смотреть на человека лишённого ума – на безумного: света – разума там не светится; по характеру действий безумный не отличается от неразумного животного. Но несравненно тяжелее для сердца чувствительного человека смотреть на юродивых. Это не те несчастные умалишённые, которые проводят скорбную жизнь, может быть, без всякого сознания, большей частью начиная и оканчивая её под покровом милосердия и сострадания. Пусть он представит себе людей с полным самосознанием, почти всеми оставленных и отверженных, пусть подумает, какие трудности предстояли им на поприще их жизни. Живя в обществе, они были не менее одиноки, как и живущие в диких пустынях; их души, исполненные высокими мыслями, святыми чувствами, с обетом юродства, до конца жизни, большей частью, закрыты были для других“. При таком исключительном образе жизни, быть может, не каждому из них случалось в течение всей жизни найти человека, которому бы можно было открыть свою душу, высказать свои чувства, обменяться мыслями и тем обнаружить, что он не тот, каким его считают, что он знает Бога, знает присных о Христе и молится за них. <…>
Путь юродства чрезвычайно трудный и опасный путь. Как, подражая иногда безрассудству людей самых низких, сохранить дух всегда возвышенный, стремящийся к Богу, – постоянно ругаясь миру, обнимать однако же всех совершенною любовью?! Наконец, как удержать себя от духовной гордости тому, кто, перенося столько оскорблений и лишений, сознаёт, что всё это терпит он невинно и что он совсем не таков, каким его считают многие. Это произвольное, постоянное мученичество, это постоянная брань против себя, против мира и диавола и притом борьба – самая трудная и жестокая. Это крестоносцы по преимуществу, так как по доброй воле, по собственному избранию, единственно из любви к Богу и ближним, несли самый трудный и тяжелый крест».
Трудность понимания подвига блаженной Евдокии заключается в том, что она всецело жила в мире духовном и смотрела на этот земной мир из мира горнего, в отличие от многих из нас, кто смотрит на этот мир душевно, а не духовно и потому не может и согласить в своём разуме душевное с духовным. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сём надобно судить духовно. Но духовный судит о всём, а о нём судить никто не может» (1 Кор. 2: 14–15). Душа блаженной была переполнена любовью к Богу и ближним, и потому вся её жизнь и даже жизнь её послушниц по её молитвам проходила в окружении святых. Для Евдокии мир духовный, горний был совершенно открыт, перед ней стояла лишь одна задача – прийти туда, и для этого она готова была сколь нужно долго и тяжело страдать на земле, так как хорошо видела разницу между миром земным и небесным, которые находятся между собой в значительно большем различии, нежели вершина горы и пропасть под ней. Её жизнь проходила как бы в обратной перспективе, когда центром её жизни был стоявший за нею Господь, а на переднем плане – земная видимая жизнь.
Размышляя над жизнью блаженной мученицы Евдокии и её послушниц, мы не сможем сделать тех или иных рациональных выводов из сказанных ею слов или поступков. Но мы можем в благоговении созерцать явленное в ней чудо совершенной духовной жизни и молиться ей о заступничестве и помощи нам. Не следует забывать и то, что исполнение заповедей Христовых есть всегда юродство, их невозможно исполнить, если не перейти грань между столь почитаемым людьми здравым смыслом и полаганием всей своей жизни на Промысл Божий, невзирая на видимые препятствия, осуждающие взгляды окружающих людей и т.п. Бездуховным миром Христос будет всегда осуждаться, а верность Христу в глазах мира сего – всегда будет восприниматься безумием.