28 июля (10 августа)
 
Преподобномученик
Василий (Эрекаев),
преподобномученицы
Елена (Асташкина) и Анастасия (Камаева),
мученики
Арефа Ерёмкин, Иоанн Ломакин, Иоанн Сельманов, 
Иоанн Милёшкин
и мученица
Мавра Моисеева
 
Ни на один год после того, как в России восторжествовала власть большевиков, не прекращались гонения на Русскую Пра­вославную Церковь. Один год от другого отличался лишь боль­шей ожесточенностью гонений и суровостью приговоров. Любая попытка осмысления прошлого России и ее настоящего с точки зрения иной, нежели большевистская, рассматривалась как контрреволюционный, антигосударственный заговор, а выска­занная вслух жалоба на тяжелое положение народа или только лишь на свою собственную судьбу интерпретировалась как злост­ная клевета на государственный строй.
В начале 1937 года сотрудники НКВД Мордовии сочли доста­точными для массовых арестов собранные ими «сведения о том, что в Торбеевском, Ковылкинском, Темниковском и Ичалковском районах существует  контрреволюционная церковно-монархическая организация, возглавляемая» духовенством. В марте 1937 года были арестованы священники, монахини и крестьяне, всего двадцать два человека, проживавшие в этих районах, и за­ключены в тюрьму в городе Саранске, среди них – иеромонах Ва­силий (Эрекаев), послушницы Елена (Асташкина) и Анастасия (Камаева) и миряне Арефа Ерёмкин, Иоанн Ломакин, Иоанн Сельманов, Иоанн Милёшкин и Мавра Моисеева.
Преподобномученик Василий родился 19 июля 1876 года в де­ревне Носакино Малышевской волости Спасского уезда Тамбов­ской губернии[1] в семье крестьянина Георгия Эрекаева. Жители деревни Носакино были приписаны к Успенской церкви в селе Старая Пичиморга, находившемся рядом с деревней. Окончив сельскую школу, он в 1898 году поступил послушником в Саров­ский монастырь в Темниковском уезде той же губернии. Сразу же после начала в 1914 году Первой мировой войны он был призван в армию и служил в обозе; после возвращения в монастырь он был пострижен в монашество, рукоположен во иеромонаха и под­визался в обители до ее закрытия в 1927 году.
С 1932 года иеромонах Василий служил священником в Успен­ской церкви в селе Старая Пичиморга. 28 марта 1937 года он был арестован и допрошен. Следователь потребовал от него назвать – кого из верующих людей он знает в Торбеевском районе. Отец Ва­силий ответил, что знает священника, с которым познакомился во время богослужения в храме в селе Виндрей, а затем общался во время чаепития на квартире; они говорили о тяжелой в настоя­щее время жизни духовенства. 9 апреля следователь снова допро­сил отца Василия.
– Признаете ли вы себя виновным в том, что вы являлись со­держателем явочной квартиры контрреволюционного церков­но-монархического образования и, будучи руководителем контрреволюционной группы... занимались распространением всевозможных контрреволюционных провокационных слухов? – спросил он.
– В том, что я якобы являлся содержателем явочной квартиры... и якобы был руководителем контрреволюционной группы, вино­вным себя не признаю, а также распространением всевозмож­ных... слухов, направленных против существующего строя, я не занимался, – ответил иеромонах.
10 апреля отец Василий во время допроса вновь отверг предъ­явленные ему обвинения. 25 июля священник был снова допро­шен, но снова отверг предъявлявшиеся ему обвинения.
Преподобномученица Елена родилась 11 июля 1878 года в селе Старое Дракино Наровчатского уезда Пензенской губернии[2] в семье крестьянина Василия Асташкина. Была послушницей в Покровском Шиханском монастыре в Городищенском уезде Пензенской губернии. После того как монастырь был закрыт, она вернулась в родное село, куда в то время переехали часть мона­хинь и послушниц из закрытых властями обителей. 16 марта 1937 года она была арестована вместе с послушницей Анастасией (Камаевой) и обвинена в том, что якобы «принимала активное участие на нелегальных сборищах <...>, вела пораженческую и антиколхозную агитацию, призывая участников сборищ не вступать в колхоз...». Сразу же после ареста начались допросы. 25 июля состоялся последний допрос, на котором следователь обвинил ее в том, что она вместе с другими вела контрреволюционную рабо­ту. Послушница на это ответила, что хотя всех названных следо­вателем людей она действительно знает, но «совместно с ними, а также и одна агитации против советской власти и колхозов не вела».
Преподобномученица Анастасия родилась 29 октября 1879 года в селе Старое Дракино Наровчатского уезда Пензенской губернии в семье крестьянина Леонтия Камаева. Она подвизалась в Мок­шанском Казанском женском монастыре, находившемся в уезд­ном городке Мокшан, до его закрытия большевиками, после чего вернулась в родное село, была избрана председателем церковного совета и стала активной помощницей служившему здесь священ­нику. 16 марта 1937 года послушница Анастасия была арестована. Во время допросов она сообщила, что продавала в церкви свечи, собирала деньги для оплаты налогов, что требовали власти, угро­жавшие в противном случае отобрать храм, но антисоветской дея­тельностью не занималась. На последнем допросе 25 июля 1937 года следователь потребовал от нее, чтобы она признала себя виновной в распространении провокационных слухов о совет­ской власти и высказывании террористических измышлений по адресу коммунистов, на что послушница ответила: «Против советской власти я борьбу не вела и никаких плохих, порочащих советскую власть наговоров в населении не делала».
Мученик Арефа родился 12 ноября 1884 года в селе Красаевка Наровчатского уезда Пензенской губернии[3] в семье крестьянина Петра Ерёмкина. В 1906 году он был призван в армию, где прослу­жил до 1909 года; когда началась Первая мировая война, он был вновь призван в армию и отправлен на фронт, откуда вернулся уже после окончания войны. По возвращении домой он стал занимать­ся земледелием. В 1931 году власти, невзирая на то, что у него была большая семья, отобрали у него лошадь, корову, хозяйственные постройки и лишили его гражданских прав. В 1932 году он добил­ся восстановления в правах.
20 марта 1937 года Арефа Петрович был арестован и обвинен в том, что в числе других крестьян собирался для слушания чте­ния Священного Писания и книг религиозного содержания, что соответствовало действительности, так как Арефа Петрович был неграмотен и потому слово Божие мог услышать, только когда его вслух читали другие.
Следователи НКВД обвинили всех арестованных в том, что после чтения они истолковывали прочитанное в контрреволюци­онном духе. Сразу же после ареста Арефа Петрович был допро­шен. Выслушав заполненную с его слов анкету, он как неграмот­ный поставил под ней три креста, но на какие бы то ни было вопросы следователя отвечать отказался. 30 марта следователь возобновил допросы, спросив, признает ли себя Арефа Петрович виновным в предъявленном ему обвинении. «Нет, не признаю, – ответил тот. – Агитации против колхозов я не вел, на советских руководителей не клеветал». Следователь потребовал, чтобы обвиняемый как неграмотный поставил три креста под протоколом допроса в знак того, что протокол допроса ему был прочитан. Но Арефа Петрович отказался. 25 июля он был допрошен в послед­ний раз. Следователь заявил, что показаниями свидетелей он ули­чается в ведении вместе с ними контрреволюционной деятельно­сти, на что Арефа Петрович ответил, что, хотя он и знает этих людей и посещал названный дом, но никакого отношения к контрреволюционной деятельности не имеет. Ставить крест вместо подписи он, однако, отказался; и тогда следователь пред­ложил ему поставить под протоколом вместо креста оттиск паль­ца, от чего Арефа Петрович тем более отказался, не пожелав и объяснять причину отказа.
Мученик Иоанн родился 30 мая 1884 года в деревне Чётово Спасского уезда Тамбовской губернии[4] в семье зажиточного кре­стьянина Василия Ломакина, имевшего мельницу. В 1916 году Иван был призван в армию, где прослужил полтора года. 19 марта 1937 года он был арестован и обвинен в том, что, поддерживая тесные отношения с проживавшими по соседству иеромонахом Василием (Эрекаевым) и сапожником Иваном Сельмановым, «совместно с последними вел организованную антиколхозную агитацию, стремясь удержать единоличников от вступления в колхоз».
Будучи допрошен, он не признал себя виновным в предъяв­ленных ему обвинениях и как неграмотный поставил под прото­колом, зачитанным ему следователем, три креста.
Мученик Иоанн родился в 1900 году в селе Салазгорь Спас­ского уезда Тамбовской губернии[5] в семье сапожника Ильи Сельманова. Закончив школу, он стал, как и его отец, сапожни­ком. С 1920 по 1922 год Иван служил в Красной армии шорником. В 1931 году он был арестован за неуплату налогов и приговорен к десяти годам заключения; такого срока по этой статье не предусматривалось, и он был освобожден. 19 марта 1937 года Иван Ильич снова был арестован и обвинен в том, что, будучи связан со священниками и монахинями, «распространял провокационные слухи о войне, развале колхозов; одновременно являлся вдохно­вителем контрреволюционного движения, использовав для этой цели решение о закрытии церкви в селе Салазгорь».
– Признаете ли себя виновным в предъявленном вам обвине­нии? – спросил его следователь.
– Нет, не признаю. Сборищ я в своем доме не проводил, о кол­хозах никаких провокационных слухов не распространял и угроз по адресу колхозников не высказывал, – ответил Иван Ильич.
Мученик Иоанн родился в 1902 году в селе Салазгорь Спасско­го уезда Тамбовской губернии в семье крестьянина Василия Милёшкина. С 1924 по 1926 год он служил в Красной армии. В 1929 году, будучи председателем колхоза, он был принят в кан­дидаты Коммунистической партии. В 1930 году он был привлечен как должностное лицо к ответственности по обвинению в бездей­ствии и халатности и приговорен к одному месяцу принудитель­ных работ. В ноябре 1932 года он был из партии исключен. 19 марта 1937 года Иван Васильевич был арестован и обвинен в том, что, «являясь активным членом контрреволюционной ор­ганизации, <...> изображал советскую власть как власть антихри­ста, а руководителей партии и правительства называл антихристо­выми слугами, призывал население не подчиняться законам советской власти, высказывал террористические измышления по адресу коммунистов и колхозников».
– Признаете себя виновным в предъявленном вам обвине­нии? – спросил его следователь.
– Я советской власти не признаю, – сказал Иван Васильевич, – ей не подчиняюсь, я подчиняюсь только одному Богу, а поэтому никаких показаний давать не буду.
Следователь, записав его ответ и зачитав вслух протокол до­проса, потребовал, чтобы обвиняемый расписался под ним, но
Иван Васильевич отказался. И следователь вынужден был запи­сать, что обвиняемый «от подписи отказался и заявил, что подписывать советские бумаги считает за грех».
На помощь следователю был вызван штатный свидетель, ко­торый показал, будто Иван Васильевич называл себя прозорли­вым, распространял слухи о свержении советской власти, считал советскую власть властью антихриста, а руководителей партии и правительства – слугами антихриста, говорил, что вступление в колхоз равносильно тому, чтобы отдаться в руки антихриста и служить ему, агитировал, чтобы родители не отдавали обучать детей в советские школы, называя это обучение антихристовым; он «превратил свой дом в штаб-квартиру бродячего контррево­люционного элемента, с которым проводит нелегальные контрреволюционные сборища», а также вел тесные отношения с местным священником и монахиней, которая направляла к нему странников.
25 июля 1937 года Иван Васильевич был вызван на допрос в по­следний раз; ему было предложено подписать протокол об оконча­нии следствия. На все просьбы следователя он отвечал: «Ничего го­ворить не буду. Повторяю, что я советской власти не подчиняюсь и ее не признаю, подчиняюсь я только одному Богу».
Следователь снова вынужден был записать: «от подписи отказался и заявил, что подписывать советские бумаги считает за грех».
Мученица Мавра родилась в 1875 году в селе Шадым Наровчатского уезда[6] Пензенской губернии в семье крестьянина Васи­лия Моисеева. Она была арестована 20 марта 1937 года и обвинена в том, что предоставляла свой дом для встреч верующих с мест­ным священником, «на которых принимала участие в распростра­нении провокационных слухов о свержении советской власти, развале колхозов и уничтожении колхозников, вела антиколхозную агитацию; кроме этого возглавляла незаконный сбор средств для целей организации под видом ремонта церкви».
Будучи допрошена, Мавра Васильевна категорически от­казалась признавать себя виновной, поставив под протоколом допроса как неграмотная три креста. После нескольких меся­цев допросов она в последний раз была вызвана к следователю 25 июля.
– Показаниями свидетелей... вы изобличаетесь в том, что... вели контрреволюционную работу против советской власти и ее мероприятий, в частности против коллективизации. Признаетесь в этом? – спросил ее следователь.
– Никаких показаний об этом я давать не буду, – заявила Мав­ра Васильевна, – и разговаривать с безбожниками не буду, и прикладывать оттиск пальца к протоколу допроса не стану.
5 августа 1937 года тройка НКВД приговорила иеромонаха Ва­силия (Эрекаева), послушниц Елену (Асташкину) и Анастасию (Камаеву) и мирян Арефу Ерёмкина, Иоанна Ломакина, Иоанна Сельманова, Иоанна Милёшкина и Мавру Моисееву к расстрелу. 10 августа 1937 года они были расстреляны и погребены в общей безвестной могиле.
 
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Церкви Русской. Июль. Ч.2» 
Тверь. 2016. С. 149–159
 
Примечания

[1]Ныне Торбеевский район Республики Мордовия.
[2]Ныне Ковылкинский район Республики Мордовия.
[3]Ныне Торбеевский район Республики Мордовия.
[4]Ныне деревня Старое Чётово Торбеевского района Республики Мордовия.
[5]Ныне село Салазгорь Торбеевского района Республики Мордовия.
[6]Ныне Ковылкинский район Республики Мордовия.