Святыми становятся на земле
«Лампада», 2010, №74
На вопросы «Лампады» отвечает член Синодальной комиссии по канонизации святых
игумен Дамаскин (Орловский)
– Комиссия, в работе которой Вы участвуете, существует уже 20 с лишним лет. Изменились ли характер и объем ее работы за это время, появились ли какие-то особенности? Если да, в чем они?
– На Поместном Соборе Русской Православной Церкви в 1988 году были прославлены благоверный князь Димитрий Донской, преподобные Андрей Рублев и Максим Грек, митрополит Московский и всея Руси Макарий, схиархимандрит Паисий (Величковский), блаженная Ксения Петербургская, епископ Игнатий (Брянчанинов), иеросхимонах Амвросий Оптинский и епископ Феофан Затворник. В 1989 году постановлением Священного Синода была создана Комиссия по канонизации святых. В 1989 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил святителей Иова и Тихона; Поместный Собор 1990 года прославил праведного Иоанна Кронштадтского; в 1992 году Архиерейский Собор прославил уже некоторое число новомучеников и исповедников – митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), митрополита Петроградского Вениамина (Казанского) и вместе с ним пострадавших, великую княгиню Елисавету и инокиню Варвару; Архиерейский Собор 1994 года прославил митрополита Московского Филарета (Дроздова), новомучеников протоиерея Иоанна (Кочурова) и протопресвитера Александра (Хотовицкого); Архиерейский Собор 1997 года прославил новомучеников и исповедников Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Крутицкого Петра (Полянского), митрополита Серафима (Чичагова) и архиепископа Тверского Фаддея (Успенского). Из всего этого списка имен новопрославленных святых становится ясно, что Русская Православная Церковь перед переходом к существованию в новых государственных условиях в 1988 году прославила избранно – благоверного князя, преподобных древности, праведного святителя, сделавшего очень много для нее, и в частности в деле прославления святых, великого деятеля на поприще духовного просвещения и продолжателя традиции старчества и также двух самых известных святителей ХIХ столетия. Только когда уже начались новые взаимоотношения между Церковью и государством, Русская Православная Церковь смогла приступить к прославлению новомучеников. Сначала самых известных. Наконец, на Архиерейском Соборе 2000 года был прославлен Собор новомучеников и исповедников Российских как поименованных, так и безымянных, имена которых по мере изучения их исповеднического подвига включаются в Собор и в православный календарь. Подход Комиссии по канонизации – это, прежде всего, полнота материалов и детальное их изучение вне зависимости от того, идет ли речь о подвижнике благочестия, или о мученике. Но если в случае с подвижником благочестия изучается его жизнь, а также прижизненные и посмертные чудеса, то в случае с мучеником предпочтение отдается изучению исповеднического подвига, верности Христу в условиях гонений, заключения и мученических страданий. Это, конечно, не означает пренебрежения к изучению вопроса о том, насколько христианской была жизнь человека до того, как он пострадал. В связи с увеличением числа канонизаций растет и количество изучаемых материалов. Соответственно многократно увеличился объем материалов, которые требуется изучить прежде, чем принимается какое-либо решение.
– Есть определенные критерии канонизации. Достаточно ли какого-то одного из них для прославления? Например, «За большие заслуги перед Церковью и народом Божиим»: ведь жизнь человека при этом могла быть не совсем праведной.
– Сами критерии канонизации неизменяемы. Во всех случаях изучаются все периоды жизни мученика или подвижника, однако необходимо, чтобы и учитывались все критерии. Нарушая какую-нибудь одну из заповедей, человек тем самым нарушает их все. По слову Священного Писания, «кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Ибо Тот же, Кто сказал: “не прелюбодействуй”, − сказал и: “не убей”; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона» (Иак. 2, 10-11). Один из важнейших критериев – благочестие самого человека, его стремление к совершенному исполнению заповедей Христовых. Человек должен быть в своей личной жизни, прежде всего, христианином, и это важнее всех многополезных церковных и общественных дел, ибо сделать-то всего можно много, а душе своей повредить. Иной и занимается полезной церковной деятельностью, а в личных отношениях с кем-нибудь так разгневается, что куда там заповеди Христовы, подражание Его милосердию и любви. Да и какой смысл в таком прославлении, когда человек много сделал на общественном и церковном поприще, а о душе своей не радел? Какой же это будет пример для подражания? Критерии, применимые обычно к области государственного, общественного или культурного созидания, не применимы к жизни Церкви, так как первостепенная задача человека в спасении своей души, а не во внешнем делании. Эта первая и главная задача христианина, все остальное только прикладывается к этому и осуществляется в значительной степени, как внешнее делание.
– Можно ли говорить о том, что есть периоды истории, богатые святыми, а есть и скудные? Почему так?
– Да, вполне можно сказать, что в те или иные периоды жизни Поместной Церкви может просиять большее или меньшее число святых. Можно сказать, что народ в это время переживал периоды духовного и нравственного подъема или упадка. Такое неблагочестивое время наш народ переживал в ХVII и ХVIII столетиях, когда люди, искавшие благочестия и правых путей ко спасению, бежали за пределы России, как сделал это преподобный Паисий (Величковский). Причем, в это время само государство стало противником религиозного просвещения, выдавая за просвещение плоды цивилизации, путая бытовые и технические удобства и комфорт со спасением души. В ХIХ столетии чуть возникло стремление к христианскому просвещению и благочестию, но тут же было утоплено в море развращающей пропаганды. И совсем бы мы оказались без святых идеалов, без подвижников, без светочей духа, если бы не гонение, во время которого множество исповедников прославились мученичеством за Христа, предпочтя путь Христов всем преимуществам жизни земной. Одна из причин упадка благочестия и, следовательно, оскудения числа преподобных – это отступление людей от Христа; другая причина – это когда государство создавало неблагоприятные условия для спасения человека, особенно это было существенно тогда для России, страны в то время крестьянской, где власть декларировала характер отеческих отношений к человеку, но на практике не исполняла их.
– Если в каком-то народе много святых, значит ли это, что народ этот ближе других к спасению?
– В этом случае лучше сразу разделить слова «человек» и «народ». Христос не пришел спасти тот или иной народ как некую совокупность, ибо о народе мы вряд ли может сказать, что народ наследует Царство Небесное. Христос пришел спасти наследующего Царство Небесное, то есть человека. И потому о народе невозможно сказать в принципе, ближе ли других народов он ко спасению, или дальше, ибо во Христе спасается только человек.
– Чем объяснить, что вдруг возникает волна стихийного поклонения той или иной личности, люди устремляются в паломнические поездки, уносят с могил «священную землю», самочинно делают иконы. Хочется какого-то «свежего святого»? Не отзвук ли это языческого верования в чудо?
– Современный человек, включая и верующего человека, живет сегодня в совершенно иных условиях, нежели человек прошлого, по крайней мере люди, жившие до конца ХIХ столетия. До этого времени сведения о подвижниках, как и вообще о многих фактах исторической действительности, хотя и фиксировались, но не имели массового распространения, не было того, что в ХХ веке стало называться пропагандой, когда те или иные факты стали навязываться читателю, подаваться предвзято, под определенную цель, зачастую не связанную с сообщаемым. Современного человека трудно назвать свободным в своем выборе. Скорее, это человек, более или менее управляемый средствами информации. До возникновения пропаганды любой факт действительности, как и сведения о подвижнике, достигали до человека медленно; за это время человек успевал сам столкнуться с людьми, знавшими подвижника, или с теми, кто был свидетелем чудес по его молитвам; человек и сам мог более или менее верно оценить явление – в меру личного благочестия и страха Божия, о которых наш современник имеет очень расплывчатое представление. В настоящее же время сведения о жизни подвижника и вообще те или иные факты могут быть навязаны человеку, который, с одной стороны, не имеет никакой возможности их проверить, с другой – не имеет почти никаких собственных критериев и средств для их оценки, ибо сам не имеет опытного представления о благочестии. Какой может быть страх Божий в человеке или какое религиозное сознание, если он оглушен пропагандой, а святых отцов или подвижников благочестия и даже Священное Писание читает и изучает мало, во всяком случае не отдает им предпочтения, я уже не говорю, что старается исполнить и применить в своей жизни прочитанное? Если раньше можно было говорить, что церковное предание хранится церковным народом, сама память о святых подвижниках сберегается народом Божиим, потому что народ тогда действительно испытывал острую жажду быть в Церкви, быть ближе к святым, то теперь этого о современных людях никак не скажешь. Мы живем во время утраты церковного сознания, вообще унификации сознания. Если еще в начале ХХ столетия многие подвижники жаловались, что зачастую невозможно отличить верующего человека от неверующего, то теперь этот процесс продвинулся еще дальше. Ныне предмет религиозного поклонения народа в современных обстоятельствах может быть навязан пропагандой. Сильную регулятивную роль играют жизненные предпочтения человека. К чему устремлен современный человек? К исполнению заповедей? К святой жизни? Вряд ли. Во всяком случае, не это является его главным жизненным мотивом и устремлением. Первое, к чем устремлен современный человек, – желание избыть, решить большие и малые беды свои и своих близких. Это было понятно и естественно, когда люди шли ко Христу и просили исцеления во время Его проповеди, но довольно странно после двух тысяч лет бытия Церкви Христовой, когда люди просят у Христа исцеления и решения их проблем, не отягощаясь исполнением заповедей Христовых и вниканием в Его учение. Это все равно, как если бы дети обращались к родителям, прося у них исключительно материальных благ и чтобы родители всегда заботились об их благополучии и комфорте, но сами совершенно не думали о том, чтобы исполнить то, о чем их просят их родители в нравственном плане. Современные люди ищут подвижников, которые исполнили бы их желания, они жаждут для себя не благочестия, а благ. И, конечно, находят то, что ищут. В современном мире все шире явление, когда люди идут к святыне, идут к мощам, но не приходят в Церковь, не хотят и принять от Церкви то, что она предлагает. Я уже не говорю о более тонкой материи: современный, исключительно душевный человек вряд ли может узнать духовное явление и тем более распознать, какого оно качества и из какого источника. Есть и то, о чем Вы говорите: в наш век мелькания событий желание обрести нового святого и здесь стоит не на последнем месте. Кто жаждет духовной глубины – удовлетворится малым, но кто ищет по поверхности, тому всего, что он получает, будет мало, и он ничем не удовлетворится.
– Нынешние люди немощны, а соблазны велики. То, что некоторое время назад считалось нормой жизни, сегодня уже почти подвиг. Учитывается ли это при рассмотрении конкретных вопросов о канонизации?
– Это очень важный вопрос. Могут ли меняться евангельские критерии? Критерии благочестия? Требование к большей или меньшей степени исполнения заповедей Христовых, чтобы призвание к абсолютному совершенству: будьте совершенны «как совершенен Отец ваш Небесный», − заменилось чем-то другим? Не могут. Человек может осознавать себя великим грешником, видя, насколько далеко он отстоит от того, к чему призывал Господь, но он не может изменить идеала, оставаясь христианином. Подвижник – он и в IV веке подвижник и в ХIV, и в ХIХ, как и исповедник, и мученик. Он и в I веке подвизался до крови за Христа, и в ХХ у него на первом месте – Христос. Но то, что уже и на бытовом уровне мы едва удерживаемся как христиане, чтобы не смешаться с людьми, не признающими Бога, и то, что было обычной бытовой нормой жизни для христиан когда-то, стало трудноисполнимым для современного человека и кажется ему вообще неисполнимым. Ибо, чтобы это исполнить, надо предварительно потрудиться над средствами и путями исполнения – такое совершенно справедливо. Это действительно наша современная жизнь. Однако это не может быть учтено при рассмотрении вопросов о канонизации, потому что никакая комиссия не может отменить Евангелие и евангельского учения.
– С какими проблемами встречается комиссия сегодня? Над чем работает сейчас?
– Основные материалы, с которыми работает Комиссия, – о мучениках и исповедниках. Основная проблема – это неполнота материалов. Не так много у нас имеется мучеников и исповедников, о которых сохранились исчерпывающие сведения, между тем как именно от полноты зависит принятие решения. Ведь необходимо выяснить, каков был исповеднический подвиг мученика, было ли в его жизни исповедничество или он был арестован только по социальному признаку вместе со многими другими. Кроме того, история ХХ столетия в России вообще не слишком изучена, многие документы остаются недоступными до сегодняшнего дня, иные, такие, как архивно-следственные дела, в течение последних десятилетий были уничтожаемы в фондах, ставших ныне отчасти доступными. Все это делает работу исторической реконструкции прошлого довольно затруднительной, а без такой реконструкции сложно понять и изучить исповеднический подвиг мученика. Каждое жизнеописание мученика требует изучения всех эпизодов его жизни, включающих не только период гонений на Русскую Православную Церковь, но и дореволюционный, что требует поисков и изучения всех на настоящее время доступных архивных материалов; а все, кто когда-либо работал в архиве, знают, насколько это непросто даже относительно одной какой-нибудь проблемы, одного человека, а тем более сотен мучеников и исповедников, многие из которых сами сталкивались с духовными и церковными проблемами, каждая из которых в свою очередь требует ныне детального изучения.
Вопросы задавал Павел Демидов