Священномученик Иоанн Восторгов

«Этот свет в человеке, это око души и серд­ца, этот свет, который может, к сожа­лению, обратиться и в тьму, по толкованию святителя Иоанна Златоуста и блаженного Иеронима, есть СОВЕСТЬ в человеке. Таин­ственный голос, одно именование которого уже заставляет трепетать наше сердце! Та­инственный и вещий голос, который всегда и везде неизменно слышали в себе решитель­но все люди и все народы земли, от самых ди­ких до самых высококультурных! Таинствен­ный всеобщий голос, о котором поэтически говорят издревле бесчисленные народные безыскусные сказания, о котором пишут са­мые возвышенные произведения поэты и са­мые выдающиеся художники человеческого слова. Таинственный и властный голос, кото­рому не может не подчиняться человек и ко­торый, несмотря ни на что, после забвения, пренебрежения, поругания в конце концов все-таки остается маленьким огоньком под пеплом в страстях и грехе проведенной жиз­ни и часто разгорается в огромное пламя. Та­инственный и вместе всем известный и всем доступный внутренний духовный голос, ко­торый все в себе слышат, чувствуют, носят, но которого доселе не в состоянии в точных и ясных формулах определить и обозначить без конца спорящие ученые школы!

Всемогущий голос, пред которым нельзя не преклониться, который является величай­шим украшением человека, его венцом среди всего мира, его самым заметным отличием от всех существ земли. И этот голос, который различает добро от зла, побуждает, принужда­ет к добру, отвращает от зла, судит, наказывает, награждает, этот голос как не принять за голос свыше, исходящий не от людей, не от мира, не от природы, не от воспитания, не от привычки, а от Самого Бога?!

После всего сказанного о совести какой горечью звучит этот приговор: если свет, ко­торый в тебе, тьма, то какова же тьма? Зна­чит, совесть может не только бездействовать или мало действовать, но даже омрачаться, заблуждаться, толкать человека вместо света в тьму, вместо истины ко лжи, вместо спасения к погибели!

Что сказать и какие предупреждения дол­жен дать проповедник церковный по поводу этого печального явления?

В наше время нет недостатка в похвалах и доверии голосу совести. Они идут отовсюду. От многих самых выдающихся людей совре­менности мы слышим, в случае тех или других суждений об их личности и деятельности, за­явления: «Я привык слушаться только голоса моей совести... Совесть меня не упрекает ни в чем... Я по совести действовал и считаю себя правым».

О многих деятелях, которым вручается от­ветственное дело, мы также нередко слышим: доверьтесь моей совести; отзывы их почитате­лей сводятся к одному: он сделает на совесть, по совести... И в обращениях к тем или дру­гим группам населения всегда теперь взывают к личной или общественной совести.

Вы видите, какое безусловное и реши­тельное доверие оказывается человеческой совести. Оно разделяется всеми горячими эн­тузиастами, поклонниками добрых сторон человеческой природы или, как принято вы­ражаться, естественного нравственного зако­на, в отличие от закона сверхъестественного, Богом открытого, заключенного в Писании и в определенном учении Церкви, иначе именуемого – положительным. <…>

Как относится к этому христианское созна­ние? Очевидно, если уже вне Церкви, вне веры, вне христианства так возвеличивается совесть, нравственный закон, то в христианстве мы могли бы ожидать еще большего доверия со­вести. Так ли это?

Действительно, апостол Павел в послании к римским христианам говорит, что язычники по природе исполняют закон, дан­ный Богом Израилю в заповедях, о чем, го­ворит Апостол, свидетельствует их совесть (Рим. 2, 14-15). И в Евангелии Иоанна читаем мы об одном важном событии из жизни Иисуса Христа: когда к Нему привели на суд блудницу и требовали побить ее камнями, как о том гово­рил писанный закон, то Спаситель суд совести поставил выше такого закона. Он сказал обви­нителям: кто из вас без греха, первый брось на нее камень... Они же, услышав то и будучи облагаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних. И тогда Спаситель отпустил обвиняемую со словами: иди и впредь не греши (Ин. 8, 3-11). Конечно, это был суд не юридический, а частный, нравственный, во­истину суд совести, и значение совести здесь, в Евангелии, подчеркнуто совершенно ясно.

Есть и у апостола Павла одно важное в дан­ном отношении признание.

В послании его к коринфским верующим мы читаем: Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь (1 Кор. 4, 3-4). Но кроме Судии Бога, Апостол и на земле находит себе судию: похвала наша сия есть свидетельство сове­сти нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире, особенно же у вас (2 Кор. 1,12).

И еще, далее, находим у Апостола призна­ние силы не только совести своей, но и сове­сти чужой: имея по милости Божией такое служение, мы не унываем; но, отвергнув скрыт­ные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая исти­ну, представляем себя совести всякого человека пред Богом (2 Кор. 4,1-2).

Опять пред нами какое великое признание силы и значения совести!

Но здесь и кончается сходство Божествен­ного откровения с учением безрелигиозных мыслителей по данному вопросу. Дальше идет коренное, глубокое, глубочайшее различие. Спаситель говорит, что свет внутренний в человеке мо­жет обратиться в тьму, и в тьму ужасную и ги­бельную. Значит, совесть есть судия не непо­грешимый, может заблуждаться; значит, она не всегда представляет единый и неизменный организованный внутренний закон; значит, она не всегда неизбежно и понудительно вле­чет человека на путь добра.

Очевидно, это может случиться в двух случаях: или когда совесть самое зло станет принимать за добро, или когда она и при са­мом ясном различении добра и зла, однако, не имеет силы заставить человека на самом деле служить добру. Мы и слышим это в про­рочестве Спасителя, сказанном в час Его про­щальной беседы ученикам: наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин. 16, 2). Мы и ви­дим это уже на живых примерах Иуды, чле­нов синедриона и даже в отречении Петра, который явил слабость воли в исповедании Спасителя, видим на распинателях-воинах, о которых изречено слово: не знают, что де­лают (Лк. 23, 34).

Видим, далее, то же на примере Савла, го­нителя христиан, который думал, что совер­шает великое и достойное, благое дело, про­ливая кровь верующих, пока он не сделался Павлом, апостолом и проповедником той са­мой веры, которую он до того времени яростно гнал. <…>

Хорошо на себе самом, очевидно, испытал Апостол и двойственность, слабость и удобопреклонность ко греху человека, даже и ясно различающего добро и зло: не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7: 15,19).

Почему так? Где причина такого раз­двоения?

Отвечает сам Апостол: Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (ст. 20). Вот где пункт различия в воз­зрениях на совесть у верующих в Бога христи­ан и у мыслителей, верующих в равнобоже­ское достоинство человека. Вот где и причина, почему верующие христиане не могут с такой самоуверенностью ссылаться на свою совесть и в ней одной искать оправдания своей дея­тельности, но всегда желают и ищут проверки голоса своей совести законом Божиим, волей Божией, открываемой в Священном Писании и в неизменных, точных руководственных указаниях Святой Церкви. Вот почему христи­ане так нуждаются в очищении своей совести и приступают к этому подвигу и часто, и со страхом, а вместе с желанием и любовью. Вот почему они ищут восполнения своего духов­ного бессилия на пути добра в помощи свыше, в благодати Святого Духа, открываемых в Та­инствах Церкви».

1917 год

Священномученик протоиерей Иоанн Восторгов. О совести: беседы пастыря к прихожанам о Боге, Церкви, Родине, о правде и долге. М., 2018.