Богом данный земной дом

В 1927 году преподобномученика Феодора (Богоявленского), еще до принятия монашества и священства, призвали на военную службу, и он был зачислен в полк связи. Не скрывая от сослуживцев своих христианских убеждений, всегда, прежде чем приступить к трапезе, он сначала про себя молился, а затем крестился. Это было начальством замечено, и его посадили на пять суток на гауптвахту в наказание за исполнение церковных обрядов. Здесь у Олега образовалось много свободного времени, и он описал в одном из своих писем впечатление от своей недавней поездки в Саровский монастырь. К нему пришло не тревожимое внешними заботами мирное состояние духа, которое вернуло его душе воспоминание любви и покоя, когда становились дороги всякий камешек и каждая былинка Отечества, Богом данного земного дома.

"Засохшие комья земли больно отбивают подошвы ног, – пи­сал он. – Рядом с проезжей дорогой вьется узкая тропинка, иногда пропадая в начинающей уже желтеть ржи и в высоких сочных овсах. Далеко позади белеет Арзамас. А впереди – поля и холмы; и чудится мне, что эти поля должны кончиться за ближайшим холмом, и тогда откроется совсем другой мир. Какой? Я и сам не знаю, только представляется он мне глубоко отличным от того, который остался позади. Но вот дорога поднимается на холм, от­крываются новые дали, а „другого мира“ все еще нет.

Медленно, очень медленно движемся мы. На нашей телеге, свесив большие сапоги и седую бороду, сидит дед. Вскидываются и борода, и сапоги на ухабах, и изредка охает он. Не первый раз он в этих местах, поэтому не глядит он внимательно вдаль, не ло­вит солнца светлого луч и чудесного мира появление. Да и по сто­ронам он мало смотрит, а сидит на телеге, уставя бороду в землю, и терпеливо ждет конца пути, раздумывая о своей крестьянской доле. Знает он и провалившийся мост, и красный гостиный двор, и мелочную лавку у самой монастырской стены, и монахов – тех же окрестных крестьян. Все это знает он, и все же трясется дед на телеге семьдесят верст в надежде, что там, в монастыре, он все найдет, что нужно для его души. <...>

Загорелась ярким светом белая колокольня, а впереди уже бе­леет сумрак полей. И бежит этот сумрак все быстрее и быстрее. Вдруг в глаза бросился яркий солнечный свет и окутал все теплом. Застрекотали и запрыгали кругом кузнечики, закружились мош­ки, и воспрянула к жизни всякая тварь. Сбежала и у меня усталость с лица. Глаза радостью засветились. Я снял засохшие от гря­зи сапоги и в легких туфлях устремился вперед, вниз и вверх по холмам. Уже стало темнеть, и мало-помалу все покрылось звезд­ным небом. Потянулись кустарники, зацарапали ветви по обо­дьям колес, и на корнях тряско подкидывало телегу. А дальше дорога вдруг повернула в тень, где только звезды мигали сквозь молодую лесную чащу..."

Из книги: игумен Дамаскин (Орловский). «Жития новомучеников и исповедников Церкви Русской. Июль. Ч. 1». Тверь. 2016.