Архимандрит Дамаскин (Орловский). Житие священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа Симферопольского и Крымского. Козельск : Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, 2018. - 240 с. : ил. В житии читатель увидит не только бесстрашного пастыря и самоотверженного врача, любящего и строгого ревнителя устава, страдальца, выдержавшего пытку "конвейером", и блестящего ученого, остроумно парировавшего кощунственные колкости безбожного окружения... Увидит не только подвижника редкой силы духа и веры, но и человека способного заблуждаться. Увидит не только знаменитого архиерея, собиравшего на свои проповеди полные храмы, но и человека, рядом с которым было непросто. Издание содержит ряд весьма важных аспектов, которые в основной массе о святителе Луке просто отсутствуют.
«Возвещайте совершенство Призвавшего вас!»

Житие святителя и исповедника Луки, почитаемо­го сегодня практически всем христианским ми­ром, наверное, менее всего нуждается в предисловии. Народная любовь к нему равносильна той горячей и благодарной любви, которую испытывают верующие к вели­ким угодникам древности – святителю Николаю или ве­ликомученику Пантелеимону. Рака с мощами святителя, находящаяся в Троицком соборе города Симферополя, давно уже стала местом исцелений и непрекращающегося паломничества, а уж переизданий его жизнеописания и вовсе не счесть.
И все же издание, которое сейчас вы держите в ру­ках, заслуживает особого, серьезного и внимательного прочтения, ибо содержит ряд весьма важных аспектов, которые в основной массе книг о святителе Луке про­сто отсутствуют.
Господь судил архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому) пройти долгий жизненный путь. Настолько долгий, что он вместил в себя огромный отрезок русской исто­рии – от правления императора Александра II до са­модурства Никиты Хрущева. От Русско-турецкой войны до Русско-японской, революции, Гражданской войны, двух мировых. Судьба этого удивительного иерарха и выдающегося ученого настолько многогранна, само­бытна и насыщена событиями, что ее с лихвой хватило бы на несколько человеческих судеб.
И если бы перед церковными историками была по­ставлена задача на примере всего одного жития дать объемную характеристику периода гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке, то житие священноисповедника Луки, наверное, подошло бы для такой цели как никакое другое. Получился бы портрет эпохи репрессий в самых сочных красках, запоминающийся, не оставляющий равнодушным ни читателя-христианина, ни человека далекого от вечных духовных тем.
В одной из публикаций архимандрита Дамаскина (Орловского) есть высказывание о том, что Церковь имеет влияние на общество не только и не столько тогда, когда открывает обществу христианские идеа­лы, но когда являет миру «реальных носителей» этих идеалов. И это действительно так. То научение и то просвещение, которое получает человек, воочию увидевший Божьего праведника или услышавший живое слово, исходящее из его совестливого и мужественного сердца, ни с чем не сравнимо по силе благодатного воз­действия на душу.
Что же касается наших новомучеников и исповед­ников веры, то тут мы, поколение христиан XX-XXI ве­ков, оказываемся обладателями неоценимого сокрови­ща: Церковь предлагает нам сегодня жизнеописания, основанные не на эмоциях, пусть и самых благород­ных, и не на «фактах», которые невозможно проверить, а на объективном и всестороннем исследовании кор­пуса всех возможных и доступных архивных докумен­тов. Таково и предложенное вашему вниманию Житие святителя и исповедника Луки (Войно-Ясенецкого), написанное архимандритом Дамаскиным (Орловским).
Существует несправедливое, но достаточно прочно укоренившееся в сознании людей суждение, что правда далеко не всегда необходима. Что объективное знание способно всего лишь надмевать, а любой критический анализ такой тонкой гуманитарной сферы, как, например, человеческое страдание в годы репрессий, – ни много ни мало – грех против закона любви.
Но на деле можно со всею ясностью убедиться в об­ратном. Научный подход агиографа-профессионала не только не умалит подвига действительно святого человека, но сделает его, что называется, более зри­мым для нас, более отчетливо оттенит характеристики подлинной святости и не позволит нивелировать досто­инство мученика или исповедника, поставив их в один ряде теми, кто, несомненно, заслуживает сострадания, но увековеченным в святцах быть не может. Знание наиболее полной картины жизни святого, включаю­щее в себя и его заблуждения, и досадные ошибки, а подчас и случаи нравственных падений, способно не разрушить, но еще более укрепить веру в великое и всепобеждающее милосердие Создателя, любящего творение Свое.
Поэтому в предложенном Житии читатель увидит не только бесстрашного пастыря и самоотверженного врача, любящего семьянина и строгого ревнителя уста­ва, страдальца, выдержавшего пытку «конвейером», и блестящего ученого, остроумно парировавшего ко­щунственные колкости безбожного окружения... Увидит не только подвижника редкой силы духа и веры, но и че­ловека способного заблуждаться. Увидит не только знаменитого архиерея, собиравшего на свои проповеди полные храмы, но и человека, рядом с которым было непросто. Бессребреник, ходивший в залатанных под­рясниках и делившийся последним с нуждающимися, святитель мог в канонических вопросах проявить та­кую жесткость и принципиальность, что был неудобен не только для безбожных властей, но и в кругу сво­их – церковной иерархии, оправдывавшей свою пас­сивность и малодушие непростыми реалиями эпохи. Словом, увидит живого, невыдуманного, небезупречно­го, но с недремлющей совестью человека, у раки мощей которого мы не только можем теперь попросить себе чуда телесного исцеления, но и дара гораздо более цен­ного – решимости следовать велениям совести.
Время, в котором жил и отстаивал верность хрис­тианским идеалам святитель Лука, было настолько сложным и драматичным, что, рассуждая в категориях элементарной гуманности, людям в подобных услови­ях можно было извинить любую слабость, любой ду­шевный надлом, оправдать любое внутреннее колеба­ние. Ведь человек оказывался между жизнью и смер­тью, терпел голод и холод, унижение и страх, томился в тюрьмах и на каторжных работах!
Но вот прошли годы, стремительно пролетели де­сятилетия, и Церковь наша, чей клир в XX веке был практически весь уничтожен, а большинство храмов взорвано и поругано, снова живет полнокровной жиз­нью: совершаются великие и благодатные таинства, звучит слово проповедников, разносится благовест колоколов... Чудо это стало возможным лишь благодаря той высокой цене чести и бесстрашия, которую заплатило малое стадо новомучеников и исповедников. Не испугавшиеся окончить свою земную жизнь в без­вестных могилах, не оговорившие на допросах своих единоверцев, отрекшиеся двоедушия и неправды, они, праведники-одиночки, среди которых был и ученый-архиерей, и простой церковный сторож, – виновники нашего благополучного сегодня.
Еще в юности своей будущий святитель и исповед­ник после глубоких сердечных раздумий пришел квыводу, что не может, не вправе жить так, как ему нравится. Незадолго до кончины он обращался к пастве в одной из своих проповедей с такими словами: «Живите так, чтобы быть этими малыми, незаметными, неведо­мыми миру, но ведомыми Богу святыми... Возвещайте, все вы возвещайте совершенство Призвавшего вас в чудный свет Свой!»[*]
А дальше – свой выбор делает каждый из нас. Но для совести настоящего христианина, в какую бы эпоху он ни жил – мира или революционных потрясений, – этот выбор становится неизбежен.
Монахиня Евфимия (Аксаментова)
* * *
Издание содержит уникальные иллюстрации из фондов Музея святителя Луки, архиепископа Симфе­ропольского и Крымского, в Свято-Троицком жен­ском монастыре города Симферополя; Издательского совета Русской Православной Церкви; Регионально­го общественного фонда «Память мучеников и испо­ведников Русской Православной Церкви», а также из частного собрания кандидата медицинских наук А.Е. Яковлева.


[*] Лука (Войно-Ясенецкий), святитель. Проповеди годового круга. М., 2009. С. 606.