Уважаемые коллеги! Прежде всего, позвольте поблагодарить вас за то, что вы откликнулись на приглашение принять участие в вечере, посвящённом памяти Новомучеников и Исповедников Российских XX века. Сегодняшний вечер посвящён 10-летнему юбилею их прославления, которое состоялось во время работы Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 19 августа 2000 г. в Храме Христа Спасителя в Москве.
Цель моего сообщения заключается, во-первых, в том, чтобы, в «Доме Алексея Федоровича Лосева» – Библиотеке истории русской философии и культуры, хотя бы в самых общих чертах попытаться философски осмыслить это историческое явление, и, во-вторых, кратко охарактеризовать духовно-культурное наследие Новомучеников и Исповедников Российских. В значительной степени это сообщение имеет характер литературной композиции, в которой главное место принадлежит словам самих святых.
Одной из заметных тенденций современной культуры является возрождение интереса к духовному наследию различных культур и цивилизаций. Эта тенденция прослеживается в самых разных регионах мира. Таким образом, проявляется пока ещё сохраняющийся иммунитет человечества против духовно-социальных недугов, которые являются логическим следствием западноевропейской культурно-исторической модели, агрессивно навязываемой всему миру, несмотря на очевидные признаки её кризиса. Атеизм, скептицизм, а также извращенное религиозное сознание в форме различных сект и псевдорелигиозных организаций, в том числе оккультного характера, ввергли огромное количество отдельных частных людей в пучину разнообразных бед – наркомании, алкоголизма, позорных болезней, разного рода зависимостей, ведущих к психическим расстройствам, тюремным заключениям и т.д. и т.п. Гедонистический идеал, выраженный еще во времена пророка Исайи в словах «Станем есть и пить, ибо завтра умрем» [Исх. 22:13; 1 Кор. 15:32], вбиваемый в головы наших соотечественников через рекламу в форме современных афоризмов вроде «Бери от жизни все» или «Жизнь хороша, когда пьешь не спеша», ведет к краху человеческой жизни.
В отношении же России, да и всего постсоветского пространства в целом, можно говорить о настоящем религиозном возрождении, которое относится ко всем религиозным конфессиям. Основная социальная причина этого явления заключается в том, что в конце XX века модель атеистического тоталитаризма потерпела крах, и богоборческое государство было разрушено самими же носителями атеистического мировоззрения. История России была неразрывно связана с судьбами христианства, а после разделения христианства – с судьбами православия. Поэтому наибольшей востребованностью в нашей стране пользуется духовное наследие, связанное именно с православной традицией. Наиболее известная составляющая этого потенциала связана буквально с несколькими самыми почитаемыми святыми, к числу которых относятся преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Амвросий Оптинский, святой праведный Иоанн Кронштадтский, блаженные Ксения Петербургская и Матрона Московская. Большими тиражами изданы их жития, создано огромное количество их икон, не иссякает поток паломников, стремящихся поклониться их святым мощам. Между тем Россия и, в особенности, Московский регион обладают помимо широко известных святынь поистине уникальным, но, к сожалению, недостаточно востребованным, духовно-нравственным потенциалом, связанным с подвигами Новомучеников, Исповедников и Подвижников благочестия Русской Православной Церкви ХХ века, 10-летний юбилей прославления состоялся в 2010 году [1-3].
Каждый человек независимо от эпохи, социальной принадлежности, уровня образования хотя бы раз в жизни задавал вопросы о том, что такое мир и почему он существует, о месте человека в мире, о смысле жизни и смерти и другие столь же фундаментальные вопросы, из которых рождается философия. В конечном счете, эти вопросы аккумулируются в форме проблемы выбора нравственного идеала, которая относится к самой сердцевине практической жизни всякого человека. Система же нравственных ценностей и идеалов человека определяется его мировоззренческой позицией. Особенную остроту эти вопросы приобретают в переломные исторические периоды, когда относительно мирное противостояние различных мировоззрений и систем жизненных ценностей сменяется их открытым мощным столкновением, в результате которого происходит смена исторических эпох.
Главной практической целью любой экзистенциальной философии является ответ на вопрос, поставленный в рамках европейской культуры и философии ещё Сократом – о сущности человеческого блага. С точки зрения христианской антропологии это благо, доступное для любого человека ещё в этой жизни, заключается в практическом приобщении человека к жизни Бога, что с точки зрения христианского богословия и осуществляется в жизни Церкви. Полнота этого приобщения не имеет предела: в земных условиях этот процесс оканчивается лишь кончиной человека, но, с точки зрения христианского богословия продолжается бесконечно в условиях мира иного, вечного. Высочайшим результатом соединения человека и Бога в земной жизни является святость, которая означает, по выражению преподобного Серафима Саровского, «стяжание благодати Святого Духа» и, по его же словам, является целью христианской жизни [4]. Такое онтологическое понимание святости существует только в христианстве и основано на тринитарном догмате, который наряду с христологическим догматом составляет фундамент христианского вероучения. Однако для современного человека, мировоззрение и мировосприятие которого формируется по большей части под влиянием идей и концепций, выросших на почве западноевропейского рационализма бывает очень нелегко установить и логическую, и жизненно-практическую связь между реалиями, описываемыми в категориях и понятиях рационалистических философий и теми целями, которые ставит христианское мировоззрение, предельно высокой из которых и является святость.
Итак, перед нами вопрос о соотношении понятий философии, святости и мученичества. Как известно, слово «φίλοσοφία» в буквальном переводе с греческого языка означает любовь к мудрости (а ещё точнее – дружба с мудростью, этот перевод точнее отражает смысловой оттенок греческого слова φίλεο). Но что это за мудрость? Основоположник европейской философии Пифагор понимал мудрость как некое «знание прекрасного, первосущего, божественного… и действующего таким образом, что все к чему оно ни прикоснется, так же становится прекрасным. Философия же есть ревностное стремление к созерцанию всего этого» [5, с.50]. Возникшее в первом веке христианство существенно углубило и конкретизировало понимание сущности философии, указав на то, что достижение её конечной цели во всей полноте достигается именно через святость. Так, преподобный Иоанн Дамаскин сформулировал шесть определений философии и, в частности, писал: «Философия есть уподобление Богу. Уподобляемся же мы Богу через мудрость, т.е. через истинное познание добра, а также через справедливость, которая каждому воздает свое и нелицеприятно судит; наконец, через святость, которая выше справедливости, т.е. через добро и воздаяние добром обидящим… Кроме того, философия есть любовь к мудрости; Бог же есть истинная мудрость. Таким образом, любовь к Богу есть истинная философия» [6, с.11].
Христианская мысль истолковала Софию не как безличностное знание, а как воипостазированную в лице Бога Слова – Христа. Именно поэтому Спаситель ничего не ответил Понтию Пилату на вопрос «Что есть истина?», поскольку Истина – это не «Что?», а «Кто?» и Сама воплощенная Истина стояла перед ним лицом к лицу. С этой точки зрения философия – это любовь ко Христу, а подлинными философами, воплотившими эту любовь не только созерцательно, но всей своей жизнью были святые независимо от того, имели ли они специальное философское образование и писали ли они какие-либо тексты. Место же обитания и училище философии по слову апостола Павла есть «Церковь Бога Живаго, Столп и утверждение Истины» [1 Тим. 3: 15].
Коротко скажем о понятии «святости». Известный современный специалист в области библеистики иерей Геннадий Егоров [7, с.104] отмечает, что в древнем мире понятие святой означало «выделенный» или «отделенный», то есть то, что выделено из обычного употребления, чаще всего для ритуальных или культовых целей: какой-то участок земли, здание, предмет. Это понимание святости не состояло ни в какой связи с требованиями нравственности. Например, храмовые блудницы или человеческие жертвоприношения в различных языческих религиях считались святынями, потому что являлись составными элементами соответствующих культов. Понимание же человеческой святости как отклика человека на призыв Бога, мы впервые находим в Ветхом Завете. Именно в нем понятие святости приобретает значение нравственного совершенства. В Новом завете, понимание нравственного уровня святости возводится на предельную высоту (сравните заповедь блаженства о любви к врагам и ветхозаветное «око за око и зуб за зуб» [Мф.5:38-48]).
Святость является высочайшим даром Бога человеку за его веру и верность Богу. Такую самоотверженную верность Христу-Спасителю даже до смерти проявили христианские мученики. Слово «мученик» происходит от греческого слова µάρτυς, которое переводится как «свидетель» и сам Спаситель называл мучеников Своими свидетелями [Откр.2:13; Деян.22:20]. История мученичества начинается фактически в самом начале человеческой истории, когда за чистую и непорочную веру в Бога младший сын первочеловека Адама – Авель был убит по зависти своим братом Каином. Мученическую смерть приняли многие ветхозаветные пророки вплоть до Иоанна Крестителя. Сам Иисус Христос явился подвигоположником мученичества всех последующих эпох христианской истории. Первомучеником новой эры стал архидиакон Стефан, побитый камнями иудеями именно за свидетельство о воскресении Христа после начала апостольской проповеди. В 64 году произошло первое масштабное гонение на христиан в Риме при императоре Нероне, в результате которого просияли первые десятки христианских мучеников, открывшее почти двухсот пятидесятилетнюю историю гонений на христиан. Итогом этой эпохи стали сотни известных (а вместе с поименно неизвестными – десятки тысяч) мучеников и исповедников древнего христианства. Это были люди совершенно разных сословий, уровня образования, родов занятий, национальной принадлежности, которых объединяла одна вера, одна система ценностей и идеалов, одна философия. Смысл этого пути для самих мучеников заключался в подражании Христу. На добровольные страдания их вела вера в то, что они перейдут из временной жизни в блаженную вечность вслед за Спасителем, отдавшим свою жизнь за людей по безмерной любви Бога к человеку. Мучениками двигал не корыстный расчет, а чувство ответной любви и благодарности вочеловечевшемуся Богу – Слову, Софии – Премудрости Божией, Христу, то есть именно философия в самом точном значении этого слова, а сами мученики явились собственно философами и в жизни, и в смерти.
Смысл почитания подвига мучеников ярко выразил в IV веке святитель Иоанн Златоуст: «Как взирающий на Солнце не делает этого светила более светлым, но освещает собственные глаза свои – так точно и почитающий мученика не его делает более славным, но сам от него приобретает просвещающее благословение» [8, т.2, с.779]. «Ты хочешь получить удовольствие? Оставайся при гробе мученика, получай благословение от этого гроба…, потому что не только кости мучеников, но и гробы их и раки их источают великое благословение» [8, т.2, с.743].Поэтому почитание не только мощей, но и вообще любых святынь, связанных с мучениками, появилось ещё в эпоху древнего христианства. Высочайшее почитание мученического подвига было закреплено Первым Карфагенским Собором (ок. 220 г.), определившим, что ни один храм не может строиться иначе как на мощах мучеников. Главная составная часть церковного бытия, сам смысл существования Церкви – Божественная литургия – осуществляется только на антиминсах, в которые зашиты частицы мощей какого-либо мученика. Эта практика может быть понята из слов откровения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились ещё на малое время пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число» [Откр.6: 9-11]. Таким образом, Церковь Христова подлинно стоит на крови и костях мучеников, краеугольным же камнем ее является сам Спаситель.
Если Европа выстрадала христианство мученичеством первых веков новой эры, то Россия в начале своей древней истории получила его как бы даром. Поэтому Русские святые до двадцатого века – это преимущественно преподобные, то есть монахи, стяжавшие благодать Духа Святого подвигом «бескровного мученичества» – как часто именуют монашеский подвиг. Однако в ХХ веке Россия оказалась втянутой в водоворот трагических событий, открывших в Новейшей истории новую страницу широкомасштабных гонений на христианство.
Много было сказано о различных причинах русских революций 1917 года, но уже в 1918 году один из известных противников самодержавия либерал П.Б. Струве писал с запоздалым сожалением о случившемся: «Один из замечательнейших уроков русской революции представляет открытие, в какой мере «режим» низвергнутой монархии, с одной стороны, был технически удовлетворителен, с другой – в какой мере самые недостатки этого режима коренились не в порядках и учреждениях, не в «самодержавии», как гласили общепринятые объяснения, а в нравах народа или всей общественной среды, которые отчасти в известных границах даже сдерживались именно порядками и учреждениями» [9, с.461].Сам принцип самодержавия имеет сакральную природу. Поэтому когда дворянство как главная опора трона и традиции, слишком далеко ушла по пути европейского секуляризма, русская монархия утратила свои исторические возможности. «Везде измена, и трусость, и обман» – таков предельно лаконичный диагноз нравственного состояния русской политической элиты предреволюционного времени, поставленный последним императором, и явившегося духовным следствием ее практического безбожия [10]. Известный современный историк А.Н. Боханов в книге «Император Николай II» пишет: «Царский режим так долго критиковали, так страстно поносили, дошли до таких степеней ослепляющей ненависти, что уж и представление о реальности потеряли» [10, с.10] и цитирует слова известного противника самодержавия Н.Е. Маркова, сказанные им в 1921 г.: «Монархия пала не потому, что слишком сильны были ее враги, а потому что слишком слабы были ее защитники. Падению монархии предшествовало численное и качественное оскудение монархистов, падение монархического духа, расслабленность монархической воли». В своей книге А.Н. Боханов приводит поразительный факт, указывающий на то, что император, ставший жертвой предательства, прежде всего тех слоев общества, на которые непосредственно должна была опираться царская власть, был предан даже членами императорской фамилии! Еще до отречения царя 1 марта 1917 года, великий князь Кирилл Владимирович привел в Думу состоявший под его командованием Гвардейский экипаж и встал на сторону новой власти. Это подразделение императорской гвардии охраняло царскую резиденцию, и увод его означал, что царская семья бросается на произвол случая. Вот он – иудин грех. Но и сами самодержцы, видимо, не свободны от ответственности за такое духовное состояние высшего общества, которое определялось в большой степени отношением власти к Церкви как хранительнице духовно-нравственных идеалов. Яркую характеристику этого отношения дал в 1917 году один из выдающихся религиозных мыслителей того времени архимандрит, впоследствии архиепископ-священномученик Иларион (Троицкий): «Годы шли за годами; в несколько изменившихся (с революции 1905 года) условиях государственной жизни положение православной церкви становилось невыносимым. Церковная жизнь приходила все в большее и большее расстройство. За Русскую Православную Церковь болели душой даже и чужие для нее люди. В древней православной Москве беспрепятственно заседали соборы раскольников, собирались съезды баптистов. Для Православной же Церкви все еще не наступало лето благоприятное. Самодержавие царское, по петровскому идеалу образовавшееся, все время было враждебно к самостоятельности русской национальной Церкви и в этом отношении, себе на погибель, осталось верно себе до самого конца. Потребовался стихийный переворот, ниспровержение самого царского престола, чтобы наступило и для Православной Церкви благоприятное время созвать Собор, которого она лишена была двести тридцать пять лет. Отношение царствовавшей династии к Православной Церкви – это исторический пример неблагодарности. Триста лет назад Церковь требовала национальной династии, отвергая династию иноверную. Первосвятитель Русской Церкви Святейший патриарх Ермоген претерпел за идею национальной династии мученическую кончину. А эта династия скоро обратилась в совершенно чуждую русскому народу, уничтожила патриаршество, поразила пастыря Русской Церкви и лишила рассеянных овец возможности собираться воедино, доведя тем самым Церковь до крайне бедственного состояния. Ужасным позором и тяжким всенародным бедствием оканчивается петербургский период русской истории» [1, т.4, с.398-399]. Одно из следствий такого бедственного положения вещей заключалось в том, что дух предательства затронул и саму церковь, вызвав в ней болезнь «обновленчества». Впоследствии же обновленцы стали «пятой колонной» внутри самой церкви, деятельность которой направлялась непосредственно репрессивными органами Советской власти на ее разрушение изнутри.
Эйфория свободы, полученной ценой предательства, окончилась через три с небольшим месяца Июльским расстрелом. Кризис власти продолжал стремительно углубляться вплоть до ее крушения в октябре 1917 года. Как известно, «Свято место пусто не бывает». Новая власть в отличие от русских либералов, индифферентных в религиозном отношении, исповедовала идеологию воинствующего материализма – именно так называлось «философское завещание» В.И. Ленина – «О значении воинствующего материализма». С точки зрения В.И. Ленина «Религия есть один из видов духовного гнета... Это опиум народа, род духовной сивухи», – писал он в статье «Социализм и религия». А в статье «Об отношении рабочей партии к религии» он продолжил: «Атеистическая пропаганда должна быть подчинена ее основной задаче: развитию классовой борьбы».Что же касается нравственности как таковой, то по Ленину нравственно все то, что ведет к победе пролетариата в его классовой борьбе. В этом отношении «вождь мирового пролетариата» был абсолютно последователен, ведь и по слову апостола Павла: «Какое может быть согласие между Христом и Велиаром?» [2 Кор. 6:15].
Гонения на церковь начались сразу же после Октябрьской революции, поскольку сами нравственные идеалы, само понимание смысла и целей как личной, так и общественной жизни в религиозном и атеистическом мировоззрениях различаются принципиально и примирить их невозможно. Но если в правовом обществе это противостояние существует лишь в духовной сфере, поскольку остальные сферы регулируются законодательством, то в легистском по существу государстве, где закон и есть право, правовым будет то, что заблагорассудится власти.
Уже через шесть дней после Октябрьского переворота, 13 ноября 1917 года в Царском Селе был зверски замучен большевиками выдающийся пастырь протоиерей Иоанн Кочуров, возглавивший крестный ход с молебном об умирении враждующих. Его сын, семнадцатилетний юноша, на глазах которого произошла эта расправа, не выдержав нервного потрясения, скончался через три дня после гибели своего святого отца, открывшего длинный мартиролог Новомучеников и Исповедников Российских [11].
Если убийство первого Новомученика можно отнести к проявлению разнузданной богоборческой стихии, то вскоре гонения на Церковь приобретают характер планомерной внутренней политики, направленной на ее полное уничтожение. Известный современный историк Н.А. Нарочницкая, ссылаясь на В.А. Алексеева, эксперта по взаимоотношениям Церкви и советского государства, получившего доступ к закрытым архивам, приводит документ В.И. Ленина по религиозному вопросу под названием «Указание» с грифом «Снятие копий запрещается, из здания не выносить» от 1 мая 1919 г. В.А. Алексеев обращает внимание на номер этого документа, который в религиозном контексте многозначителен – в нем три шестерки – число зверя – № 13666.2. Ленинское «Указание» гласит: «В соответствии с решением В.Ц.И.К. и Сов. Нар. Комиссаров необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады» [12, с.242].Решение В.Ц.И.К. и Сов. Нар. Комиссаров, на которое ссылается. Ленин в своем Указании, до сих пор недоступно, что заставляет подозревать слишком шокирующий контекст. В.А. Алексеев предполагает, что оно вступило в силу в совершенно секретном режиме где-то в конце 1917 - начале 1918 гг.
В 1921 году Председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский писал одному из своих ближайших соратников М.И. Лацису: «Церковь разваливается, этому надо помочь. Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто либо другой. Наша ставка на коммунизм, а не религию. Ликвидировать может только ВЧК…» [1, т.2, с.6].
Официальная политика, провоцирует стремительное духовное одичание народа. Поэтические «перлы» некоторых известнейших представителей «народной интеллигенции», казалось бы, воспитанных в традиционно патриархальной православной крестьянской среде вызывает шок у читателя и одновременно позволяет понять духовные причины кровавой вакханалии революционных лет. Так, например, «народный» поэт С.А. Есенин в стихотворении «Инония» в 1918 году написал:
Время мое приспело,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело
Выплёвываю изо рта.
А.С. Пушкин писал в свое время о пугачевщине: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые у нас замышляют невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая голова полушка, да и своя шейка копейка [13, т.6, с.370].
Исходя из этого, понятна та беспредельная жестокость, с которой большевики уничтожали церковно и священнослужителей, начиная сразу же с осени 1917 г. Вот несколько примеров. Архиепископа Сильвестра (Ольшевского) большевики распяли, прибив его руки к полу, и раскаленным шомполом пронзили его сердце [1, т.4]. Архиепископа Пермского Андроника (Никольского) заставили вырыть себе могилу и закопали живым [1, т.2]. Епископа Тобольского Гермогена (Долганева) утопили с камнем на шее в реке Суре [1, т.2]. Архиепископ Фаддей (Успенский) был утоплен накануне Нового 1938 г. в яме с нечистотами [1, т.3]. Епископ Уар (Шмарин) был арестован в 1938 г. и помещен в барак, где были собраны одни уголовники, которые его убили [1, т.6]. Священник Константин Голубев был ранен и заживо засыпан землей на глазах у его дочери. При этом один из красногвардейцев, отказавшийся стрелять в священника был также убит своими же соратниками [1, т.5]. Священника Кочурова поливали на морозе водой, пока он не превратился в ледяную статую. Священник Александр Малиновский задушен епитрахилью. У монахов Белогорского монастыря, когда нашли их тела, были размозжены головы, вырваны куски тела с боков и штыковые раны по всему телу [1, т.2]. Священника Никольского вывели за стены монастыря, заставили раскрыть рот, вложили в него дуло маузера и со словами: «Вот мы тебя причастим» – выстрелили. В Херсонской епархии трех священников распяли на крестах. В городе Богодухове всех монахинь, не пожелавших уйти из монастыря, привели на кладбище к раскрытой могиле, отрезали им сосцы и живых побросали в яму, а сверху бросили еще живого старого монаха и, засыпая землей, кричали, что справляется монашеская свадьба [14, с.130-134]. Подобные примеры можно продолжать ещё и ещё. Поистине сатанинская ненависть видна за этим «научным» атеизмом. Репрессии духовенства в ленинскую эпоху достигают апогея в 1922 году, когда голод, охвативший всю центральную Россию, был использован большевистской властью в качестве предлога для тотального ограбления Церкви. Только сравнительно недавно стала доступной секретная директива В.И. Ленина членам Политбюро, в которой «самый человечный человек» указывал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и беспощадной энергией и, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» (Цит. по [14, с.185-187]).
Ровно через пять месяцев после кончины о. Иоанна Кочурова, 31 марта 1918 г., когда количество поименно известных Священному Синоду убиенных священнослужителей уже достигло 15 человек, в храме Московской духовной семинарии Святейшим Патриархом Тихоном в сослужении четырех архиереев и 10 архимандритов и протоиереев была совершена первая в истории Русской Православной Церкви ХХ века заупокойная литургия и панихида по убиенным священнослужителям. В том же 1918 г., 90 лет назад, Поместным Собором 1917-1918 гг. было вынесено решение о поминовении всех новых мучеников 7 февраля – в день памяти Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского, – выдающегося церковного деятеля России – единственного архиерея, последовательно возглавлявшего все три столичные кафедры – Московскую, Санкт-Петербургскую и Киевскую, и убитого большевиками в этот день. По поводу этого решения всероссийский старец недавнего времени схиархимандрит Иоанн (Крестьянкин) в проповеди, посвященной Новомученикам, сказал: «Начало этому празднику было положено тогда, когда они, эти люди, еще жили и только стояли на пороге предлежащего им подвига. И они сами, не ведая того о себе, но пророчески предзря будущее России, на Всероссийском Соборе Русской Православной Церкви в 1917-1918 гг. объявили: «Установить по всей России ежегодное поминовение молитвенное в день 25-го января или в следующий за сим воскресный день всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников». «Они не знали о себе, но Дух Святый, в Церкви почивающий и Церковь ведущий, их устами изрек явно будущее народа Божия на Руси на длительный период ее истории, и назвал его «годиной лютой»» [15, с.28].
В полную же мощь государственная репрессивная машина заработала в 1930-е гг. в эпоху сталинизма, когда начались массовые расстрелы «врагов народа», начиная с верующих как носителей чуждой идеологии. Именно тогда были организованы секретные расстрельные полигоны Бутово, Коммунарка, Сухановская тюрьма. На одном только Бутовском полигоне всего лишь примерно за один год с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938 года было расстреляно 20765 человек, имена которых документально известны [16]. А сколько неизвестно? «Русской Голгофой» назвал Бутовский полигон Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Незадолго до своего ареста и расстрела митрополит Серафим (Чичагов), возглавивший собор Бутовских Новомучеников, говорил: «Православная церковь переживает время испытаний. Кто останется верен святой апостольской Церкви – спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие же предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится. И Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это золото очищается в горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства» [1, т.2, с.448]. Позднее это решение было подтверждено определением Священного Синода РПЦ от 30.01.1991 года, а в 1992 г. – Определением Архиерейского Собора, установившими Празднование Собора Новомучеников и Исповедников Российских на 7 февраля по новому стилю (при совпадении этого числа с воскресным днем) или в ближайшее воскресенье после него. Торжественное прославление Собора Новомучеников и Исповедников Российских явленных и неявленных произошло 19 августа 2000 г. в праздник Преображения Господня.
Прославление Новомучеников и Исповедников Российских, естественно, ставит вопрос о значении этой темы для современной культуры.Более конкретно этот вопрос может быть сформулирован как вопрос о наследии Новомучеников и Исповедников, которое они оставили нам, в чем собственно оно заключается? Вспомним, что само слово «cultura» в переводе с латыни на русский язык означает «возделывание». Применительно к религии как форме культуры и, в особенности, применительно к христианству речь идет, прежде всего, о возделывании человеком своей собственной души для достижения Царствия Божия как итога, жатвы, которое должно принести это возделывание.
Поэтому, во-первых и прежде всего, Новомученики и Исповедники дали образцы христианской жизни и кончины как ухода в вечность, как путь достижения Царствия Божия. В этом отношении самой главной частью их культурного наследия являются их жития [1-3]. Изучение жизни Новомучеников и Исповедников Российских может многому научить современного человека.
Для современных христиан особое значение имеют именно Новомученики, так как по свидетельству преподобного Симеона Нового Богослова войти человеку в опыт святых возможно не иначе, как через опыт ближайших к нему по времени жизни святых. Если не распознает человек святости в ближайшем к нему времени, то и древние подвижники его не услышат. Преподобный Симеон написал об этом так: «Кто не изволяет со всей любовью и желанием в смиренномудрии соединиться с самым последним (по времени) из всех святых, имея к нему некое недоверие, тот никогда не соединится и с прежними и не будет вчинен в ряд предшествующих святых, хотя бы ему и казалось, что он имеет всю веру и всю любовь к Богу и ко всем святым. Он будет извержен из среды их, как не изволивший в смирении стать на место, прежде веков определенное ему Богом, и соединиться с тем последним (по времени) святым, как предопределено сие ему Богом» [17, с.51]. Особое же значение среди самих Новомучеников для человека, живущего обычной мирской жизнью, имеют те из них, которым можно не только молиться, но и воспринять хотя бы в малой мере практический опыт их жизни, следовать их спасительному примеру. Совершенно поразительным примером жертвенного служения Богу через служение ближним по слову Христа: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» [Мф.5:7], осуществлением в, казалось бы, нечеловеческих условиях высшего христианского идеала святости, явились жизнь и подвиг христианского милосердия святой мученицы Татьяны Николаевны Гримблит [1, т.7; 3, доп. том 1].
Мученица Татиана родилась в городе Томске в семье служащего. В 1920 году семнадцатилетней девушкой она, едва окончив школу, поступает работать воспитательницей в детскую колонию. Воспитанная в глубоко христианском духе, наделённая даром любви и стремясь приумножить этот дар через деятельное служение ближним, Татиана постановила себе за правило почти все зарабатываемые средства, и то, что ей удавалось собрать в храмах города Томска, менять на продукты и вещи и передавать заключенным в тюрьму. Приходя в тюрьму, она спрашивала у администрации, кто из заключенных не получает продуктовых передач - и тем передавала. Впоследствии где бы она ни жила и кем бы ни работала, она почти все свои средства, а также то, что ей жертвовали для заключенных верующие люди, отдавала на помощь находящемуся в заключении духовенству и православным мирянам, со всеми ведя активную переписку. По выражению многих священников, стяжавших впоследствии мученический венец, она стала для них новым Филаретом Милостивым. В подвиге милосердия и помощи, безотказности и широты этой помощи ей не было равных. Один из ее корреспондентов – епископ Иоанн (Пашин) писал из лагеря: «Родная, дорогая Татьяна Николаевна! Письмо Ваше получил и не знаю, как Вас благодарить за него. Оно дышит такой теплотой, любовью и бодростью, что день, когда я получил его, – был для меня один из счастливых… Да! Доброе у Вас сердце, счастливы Вы, и за это благодарите Господа: это не от нас – Божий дар. Вы – по милости Божьей поняли, что высшее счастье здесь – на земле – это любить людей и помогать им. И Вы – слабенькая, бедненькая – с Божьей помощью, как солнышко, своей добротой согреваете обездоленных и помогаете, как можете…»[1, т.7, с.131]. За свою короткую жизнь она четыре раза арестовывалась по обвинению в контрреволюционной деятельности, заключавшейся в помощи заключенным, ссылалась - на крайний север, на Урал, в Туркестан. В пятый раз ее арестовали в 1937 году, когда ей было всего 34 года, приговорили к расстрелу и казнили на Бутовском полигоне. Сравнительно недавно были обнаружены и опубликованы дивные исповедальные стихи св. Татианы, которые особенно ценны тем, что позволяют заглянуть в сокровенные глубины поистине святой души. В 1922 году, когда ленинский террор, направленный против Церкви достиг своей высшей точки, в девятнадцатилетнем возрасте она в стихотворении «У креста», обращаясь к Спасителю, четко выразила свой жизненный выбор [18, с.85 - 86]:
У креста
«Не отвержи мене от лица Твоего…»
Умоляю, мой Бог справедливый,
Успокой мое сердце,- не жду ничего
Я от жизни земной, прихотливой.
Мне не радость сулит эта жизнь на земле –
Я решила идти за Тобой,
И в награду за то, что служу Красоте,
Мир покроет меня клеветой.
Но во имя Твое все готова терпеть –
Пусть я только лишь горе найду.
За Тебя, мой Господь, я хочу умереть,
За Тебя на страданья пойду.
Мир не понял меня и ад скорбью святой,
Что в своей затаила груди,
Посмеется шутя и, смеясь над Тобой,
Приготовит мне крест впереди.
Но готова служить всей душою Тебе.-
Пусть враги мне родные мои;
Утиши мою скорбь, мир усталой душе
Посылай в наши тяжкие дни.
Пусть осудят меня и не будет друзей,
Я с Тобою останусь одна,-
Только будь неразлучен с душою моей,
Помоги выпить чашу до дна.
Я отраду нашла у Креста Твоего
И уж в мире от мира ушла.
Мой душевный покой отдала за него,
Много слез в тишине пролила.
Не слезами, а кровью я раны Твои,
Мой Спаситель, готова омыть:
Я хочу, чтоб скорее настали те дни,-
Мне бы жизнь за Тебя положить.
Таким образом, вполне закономерно, что Есенин, выплевывавший тело Христово и живя в более чем благоприятных материальных условиях, чувствовал себя как бы в преддверии ада. Святая же Татиана даже в жутких условиях тюремного заключения и ссылок часто ощущала себя как бы в преддверии Рая и была увенчана венцом мученичества за Христа.
«Но», – скажет современный человек, ищущий сиюминутных наслаждений, – «получили ли Новомученики в этой, известной всем нам земной жизни что-нибудь хорошее, кроме скорбей, голода, болезней, ссылок и тюрем и, наконец, ужасных казней? Да! Практически все жития мучеников, как древних, так и новых свидетельствуют о том, что им была дана в жизни, а многим – и в смерти – вышеестественная радость, наполненность и осмысленность жизни, о которых многие современные самоубийцы, жившие в несравненно лучших материальных условиях, не могли даже и мечтать. Вот, например, воспоминания митрополита Кирилла (Смирнова) о своем совместном пребывании в заключении с архиепископом Фаддеем (Успенским). «Поместили в большую камеру вместе с ворами. Свободных коек нет, нужно располагаться на полу, и мы поместились в углу. Страшная тюремная обстановка среди воров и убийц подействовала на меня удручающе. Владыка Фаддей, напротив, был спокоен и, сидя в своем углу на полу все время о чем-то думал, а по ночам молился. Как-то ночью, когда все спали, а я сидел в тоске и отчаянии, владыка взял мою руку и сказал: «Для нас настало настоящее христианское время: не печаль, а радость должна наполнять наши души. Сейчас наши души должны открыться для подвига и жертв. Не унывайте, Христос ведь с нами».
Моя рука была в его руке, и я почувствовал, как будто по моей руке бежит какой-то огненный поток. В какую-то минуту во мне изменилось все, я забыл о своей участи, на душе стало спокойно и радостно. Я дважды поцеловал его руку, благодаря Бога за дар утешения, которым владел этот праведник» [1, т.3, с.540-542].
А вот отрывок из письма митрополита Вениамина (Казанского), написанного в тюрьме за несколько дней до расстрела: «В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придется переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий, избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу, и всецело предаться воле Божией. Когда это совершиться, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение, Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо» [19, с.162].
Во-вторых, Новомученики оставили большое и разнообразное литературное наследие. Некоторые Новомученики создали выдающиеся богословские и научные труды. Однако для широкого круга читателей актуальна, прежде всего, та часть наследия, в которой более всего отразился их личный опыт христианской жизни – проповеди, воспоминания, письма, дневники и, даже, стихи. Среди них особенно следует отметить воспоминания гениального ученого и хирурга священноисповедника архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) «Я полюбил страдания» и священномученика протоиерея Михаила (Чельцова) «Воспоминания «смертника» о пережитом», дневник преподобноисповедника Никона (Беляева) [20], письма священномучеников Иоанна (Стеблин-Каменского) [1, т.4, с.221-287] и Василия (Соколова) [1, т.2, с.54-81], преподобноисповедника Рафаила (Шейченко) [20] и, особенно, трогательные и нежные, насыщенные в тоже время глубочайшим философским осмыслением жизни письма священноисповедника протоиерея Романа (Медведя) к дочери Ирине [1, т.4, с.289-367].
Совершенно исключительным явлением не только в литературном наследии Новомучеников, но и вообще во всей мировой литературе представляются стихотворения мученицы Татианы (Гримблит) – подлинно духовная поэзия, излившаяся из глубин поистине святой души [18]. Самая сущность жизненного служения и подвига мученицы Татианы выражены в безыскусных, но пронзительных строках её стихотворения «Чаша воды», написанного в 1933 году:
Чаша воды
Амбулатория порой
Привет и радость подарит,
Под белоснежной тишиной
Мне дело милое таит.
Я рада хоть простой водой
Сухие губы оросить
И разметавшихся в бреду
Удобней положить.
И, к умирающим склонясь,
Потухший взгляд и вздох ловлю,
Чтоб видели в последний час,
Что не одни – я здесь стою.
Как сердце трепетно живет,
Излиться все готово тут,
Чужая мука грудь мне рвет,
Уста горящие зовут.
Ни я, ни доктор не вдохнем
Живую силу в грудь больных,
Лишь вся душа горит огнем –
Хотя б единый стон затих.
Великих дел мне не дано,
И не хочу я славы в них,
Храню желание одно:-
Уменьшить горе мук людских:
Единой чашей напою,
Утру на лбу холодный пот
И тихо искру уроню
Любви, что сердце мне так жжет.
В том же 1933 г. мученица Татиана написала дивное по простоте и лиризму стихотворение «Пастух», в котором отразились её воспоминания о работе в детском приюте:
Пастух
Я хочу отдохнуть на лугу заливном,
Вон сидит и мальчишка-пастух.
Он не видит меня: повернулся лицом,
На свирели свистит во весь дух.
Я подсела к нему – быстро взглядом скользнул,
Не смутился, отбросил свисток,
Неожиданно яркой улыбкой сверкнул
И погладил собаку у ног.
«А я помню тебя, я ведь в городе жил,
Ты в приюте служила у нас:
Соберемся мы все – в группе старших я был –
И притихнем, чтоб слушать рассказ.
Гуще сумерки сядут, а ты говоришь, –
Хорошо и тепло нам с тобой:
Вот плывет величаво пустынная тишь
Или горцы сбираются в бой,
Иль попросим тебя – запоешь про печаль,
О тяжелых бурлацких трудах,
Да о том, как один на утесе мечтал
Стенька Разин, ходя на челнах.
Так красиво поешь – нам уютно сидеть,
И тепло и покой на душе,
Станут звезды далекие в окна смотреть,
И не будем пугать их огнем.
Замолчишь – мы попросим, и вновь потечет
Енисей до суровых краев,
Где сияние море лучей своих льет
Среди вечно не талых снегов.
Или вдруг разольется глубокий Байкал,
Вот широкие степи за ним, –
И понятно нам всё, хоть никто не видал,
Что прошло перед взором твоим.
Так бы всё и сидел, никуда не ушел…
Уж три года прошло с этих пор.
Как увидел тебя, точно радость нашел,
Снова слышу веселый наш хор.
Замолчал и глядит, раскраснелось лицо,-
Мирно к западу день наклонен,
Подошла приласкаться собака его.-
Точно вижу прекраснейший сон.
То не сон – это светлая быль ожила…
Я встаю – в город путь мой лежал.
Извиваясь, свободно дорога легла, –
Милый мальчик, как много ты дал!
Поразительным мужеством и самоотверженностью дышат последние строки стихотворения «Лагерь», также написанного в 1933 г. вскоре после освобождения мученицы Татианы из очередного заключения.
Лагерь
Есть то, о чем сказать не можешь,
И стынет мысль, и давит мгла, –
И снова на сердце положишь,
Хоть грудь нести изнемогла,
Все то, что жизнь дала играя
Твоей любовью и судьбой,
От дел, от друга отрывая,
Расхитив дом твой и покой.
Ты посмотри на бездну муки:
Здесь и для стона места нет
И боль все заглушила звуки, –
Предел тоски, борьбы и бед.
Здесь бродит, путь не примечая,-
Безмолвный зритель всех скорбей, –
Смерть, быстро жертву выбирая,
Мольбой не тронута ничьей.
Здесь жить не жаждут, умирая. –
Ушел последний трепет сил:
Взор, постепенно угасая,
Мечту о счастье уносил.
Но кто расскажет, кто опишет
Дно преступленья и любви,
Где сам порок живет и дышит,
Насмешку спрятавши в крови,
Где милосердье, жертвы трепет,
Великодушья глубина,
Взор просветленный, детский лепет,
И мрак убийства и вина.
Здесь все профессии скрестились –
И песней песнь, ума экстракт,
Здесь и ругались и молились
И потрудились без наград.
Один – все отдал без возврата
И умер на посту своем;
Другой убил жену иль брата
И продал совесть нипочём.
Куда бежать, куда стремиться? –
Везде для подвига простор…
Хочу еще хоть раз явиться
За перевал Уральских гор!
Ключ ко всей поэзии мученицы Татианы заключается, может быть, в одном из последних стихотворений под условным названием «Слушай», написанном в 1935 году, за два года до последнего ареста и казни. Оно могло бы стать эпиграфом ко всему поэтическому наследию святой мученицы Татианы и в то же время это стихотворение подводит итог и её поэзии и самой её жизни.
Слушай!
Как я любила и как я страдала,
Чем я жила и о чем я мечтала –
Всё вылито мной.
Здесь не найти дарований поэта,
Искренно каждая строчка согрета
Только любовью, душой.
Не красотою проникнуто, слово
К правде всей силой стремиться готово, –
Как жаль, что мало.
Малое слово великой задачи,
К небу взлетая желаньем горячим.
Вместить не могло.
Вся глубина устремлений душевных,
Горе и счастие добрых и гневных –
Прекрасных минут,
Думы глубокие в час полуночи,
Слезы, молитвы под звездные очи –
Всё сказано тут.
Так, окрыленный нездешним виденьем,
Муку вкусивши, с земного селенья
Дух вырвется вон.
В горнем источнике пламя исканий
Гасит, и лечит горящие раны,
Силу там черпает он.
Горе и радость излиться готовы,
Только не нужно им жалкое слово –
В душе оживут.
Тихое тайной струны трепетанье,
Невыразимые сердца желанья –
Слушай – всё тут.
Святая мученица Татиана писала стихи, конечно же, не для публикации, да и при всем желании они не могли быть опубликованы в богоборческую эпоху истории нашей страны. Это поэтическая исповедь, дневник, читая который можно соприкоснуться с самыми глубинами человеческой чистоты и святости и поставив самого себя перед этой святостью произвести суд над своей собственной жизнью, над самим собой прежде Страшного Суда Божьего. И понимая свое собственное бессилие и недостоинство можно хотя бы в смирении сердца молить святую мученицу Татиану о заступлении перед Богом – Вседержителем, о снисхождении к своей немощи и малодушию.
Находясь в заключении в Вишерском лагере, мученица Татиана познакомилась с преподобноисповедником Рафаилом (Шейченко). Стихотворение «У креста», написанное Татьяной в девятнадцать лет настолько поразило отца Рафаила и настолько оказалось созвучно его собственному настроению, что он выучил его наизусть, немного переделав [21, с.191]. Мне хотелось бы привести отрывок из частного письма преподобноисповедника Рафаила, в котором он вспоминает о закрытии Оптиной Пустыни и изгнании её насельников в 1923 году. Обращаясь к одному из своих корреспондентов, о. Рафаил писал: «Теперь ты хоть отчасти поймешь, почему и ради чего юноши и девы приносили в жертву свою младость, кров отчий и все привязанности земные, меняя их на подвиги поста, молитвы и послушания в святых обителях и даже пустынях…
И вот один инок, которому, волею судеб Божиих, суждено было покинуть келию святой обители, на стене он написал кровию своего сердца следующие строки [21, с.375]:
Прости меня, святая келья!
С тобой не встречусь больше я,
В тебе познал небес веселье
И смысл земного бытия.
В тебе навык я послушанью,
В тебе я жизни цель постиг,
В тебе святаго покаянья
Я незабвенный встретил миг.
Прости! Мне тяжко расставаться
С тобой, святой мой уголок,
Где жаждал подвигу отдаться,
Где я от мира был далёк.
Где я искал душе забвенья
От всех соблазнов и страстей,
И где святой огонь смиренья
Навек зажёг в душе своей.
Прости! тебя я покидаю
С тоской в душе, с слезой в очах,
В тебе я сердце оставляю,
Как человек и как монах!!!
К теме Новомучеников начинают обращаться и представители отечественной художественной культуры. Так, например, авторы замечательного современного фильма «Остров», создавая образ главного действующего лица – старца Анатолия – заимствовали некоторые эпизоды из жизни преподобноисповедника Севастиана (Фомина), святые мощи которого покоятся в Казахстане в Свято – Введенском соборе г. Караганды [2, том «Апрель»].
В-третьих, для многих наших современников чрезвычайно значимы объекты, в том числе, святыни, связанные с жизнью и подвигом Новомучеников и Исповедников. Для человека, не утратившего ощущение родной почвы, не безразлично знание о своих ближайших соотечественниках – святых земляках, воплотивших высочайшие положительные идеалы верности и любви, патриотизма, особенно в современную эпоху катастрофического дефицита этих идеалов. В этом отношении особенно близкими для данного конкретного человека могут оказаться подвижники, жизнь и подвиг которых были связаны именно с тем местом, где живет данный человек и которое освящено подвигом Новомучеников. Переживание же Отечества, как заметила Н.А. Нарочницкая [21, с.9], есть производное от переживания Отца Небесного по слову апостола Павла: «…Преклоняю колени мои перед Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» [Еф. 3:14-15].
Знакомство с жизнью, деятельностью и жертвенным подвигом Новомучеников вызывают у многих людей естественное желание побывать на местах, связанных с ними. Ответом на эту потребность явилась разработка на основе результатов историко-краеведческих исследований паломнических и экскурсионных маршрутов по этим местам. Так, например, в Москве одна из наиболее известных паломнических служб – «Радонеж» в течение ряда лет осуществляет экскурсионные программы «Новомученики Российские», «Патриарх Тихон в Москве», «История дома Романовых в Москве». Однако число объектов, посещаемых во время этих экскурсий и объем информации, которую получают экскурсанты – это лишь малая капля в море широкодоступной, но, к сожалению, не достаточно востребованной нашими современниками информации по этому вопросу.
Паломнический и экскурсионно-туристический потенциал, связанный с подвигом Новомучеников и Исповедников в целом, включает:
1. Учебные заведения, в которых учились будущие Новомученики.
2. Храмы, в которых служили Новомученики.
3. Места, связанные с жизнью Новомучеников.
4. Места заключения и допросов.
5. Места мученического подвига – казней.
6. Могилы.
7. Храмы, в которых находятся святые мощи Новомучеников и Исповедников, а также иконы с частицами их мощей.
8. Храмы, являющиеся местом пребывания иных святынь (предметы, принадлежавшие мученикам (например, детали облачения, богослужебные предметы, личные вещи, книги и др.); иконы, написанные мучениками и настенные росписи, ими выполненные; иконы, изображающие Новомучеников и Исповедников, иные реликвии, связанные с эпохой гонений на Православную Церковь XX века).
9. Мемориалы и памятные знаки, посвященные погибшим в годы лихолетья, в том числе Новомученикам.
10. Храмы, освященные в честь Новомучеников.
11. Музейные экспозиции, посвященные Новомученикам.
12. Храмы, освященные в честь иконы Богородицы «Державная».
Представляется целесообразным включение темы «Новомученики и Исповедники Российские XX века» в качестве составной части в различные обзорные экскурсионно-туристические программы как по Москве, так и по Подмосковью (например, маршрут «Золотое кольцо России»). Рассматриваемая тема актуальна, хотя и в разной степени, как для сферы внутреннего туризма целого ряда независимых государств, входивших в состав СССР (Украина, Белоруссия, Казахстан, Эстония), так и для международного туризма не только в рамках контактов на постсоветском пространстве, но и для туристов из стран никогда не входивших в состав СССР в силу громадного воспитательного значения примера нравственной высоты Новомучеников и Исповедников Российских.
Однако систематизированный материал, относящийся к рассматриваемой проблеме, может быть интересен не только для организаторов экскурсионных или паломнических поездок, но и для любого человека, интересующегося данной проблемой. В этом случае такой материал может служить в качестве путеводителя для самостоятельного изучения данной темы.
Москва занимает особое место в истории русской святости XX века. Здесь короновались русские цари, в том числе и единственный из русских царей, прославленный в лике святых мучеников – император Николай II и члены царской семьи. В Москве на Поместном соборе 1917-1918 годов было восстановлено патриаршество в России. Избранный на этом соборе патриарх Тихон ныне вместе с царем Николаем II возглавляет Собор Новомучеников и Исповедников Российских.
Собор Новомучеников и Исповедников Российских включает более полутора тысяч имен, более четверти из них – это Московские Новомученики и Исповедники.Причем Московские Новомученики и Исповедники составляют более четырех пятых Собора Московских святых. (Собор Московских святых включает 544 имени, из которых 457 – входят в Собор Новомучеников и Исповедников Российских).
Москва уникальна в отношении концентрации мест, связанных с жизнью и деятельностью Новомучеников. Путь многих из них начинался с учебы в Московской духовной семинарии, которая до революции располагалась в Москве, и которая освящена именами десятков выпускников-Новомучеников (Бывшая усадьба Стрешневых, Остерман-Толстых в настоящее время – Всероссийский музей декоративно-прикладного искусства). Главный ВУЗ России – Московский университет – единственное в мире светское учебное заведение, освящённое целым сонмом святых – именами как минимум двенадцати святых Новомучеников Российских. К ним относятся И.В. Попов – крупнейший учёный-патролог, профессор Московской Духовной академии, работавший по совместительству в Московском университете на историко-филологическом факультете на кафедре истории Церкви, а позднее – на кафедре философии древних веков, преподобномученик Серафим (Тьевар) (в миру – А.М. Тьевар), учившийся в Московском университете – ближайший ученик И.В. Попова, подававший блестящие надежды как ученый, священномученик Илия (Громогласов) – видный специалист в области церковной истории, профессор Московского университета, работавший на юридическом факультете на кафедре церковного права, целый ряд священнослужителей, в молодости учившихся в Московском университете. Жития этих святых к настоящему времени опубликованы [1-3]. В контексте нашего сегодняшнего вечера особенно хотелось бы отметить известного просветителя, издателя и религиозно-общественного деятеля М.А. Новосёлова, окончившего историко-филологический факультет Московского университета. М.А. Новоселов организовал «Кружок ищущих христианского просвещения», с которым был тесно связан А.Ф. Лосев.Многие члены этого кружка были прихожанами храма пророка Илии в Обыденском переулке.Этот храм не закрывался в течение советского периода и стал местом пребывания целого ряда святынь, в частности замечательного образа «Спаситель в белых одеждах» и «Преподобный Серафим Саровский, молящийся на камне», написанных митрополитом Серафимом (Чичаговым). Недалеко от храма пророка Илии по адресу ул. Остоженка, д.37, в доме, в котором в настоящее время располагается музей И.С. Тургенева, жил Леонид Михайлович Чичагов, будущий священномученик митрополит Серафим (Чичагов). Для духовного окормления военнослужащих артиллерийского ведомства Московского военного округа его усилиями был отреставрирован и частью собственноручно расписан храм святителя Николая в Старом Ваганькове, принадлежавший Румянцевскому музею и стоявший закрытым в течение 30 лет.
Ещё один район, связанный с именами целого ряда мучеников за веру связан с улицей Большая Ордынка. Мученица Татиана (Гримблит), о которой мы говорили, была в течение некоторого времени прихожанкой храма святителя Николая в Пыжах и была певчей на клиросе. Её духовным отцом был архимандрит Гавриил (Игошкин), впоследствии преподобноисповедник. В свою очередь о. Гавриил был духовным чадом архимандрита Сергия (Сребрянского), также в последствии преподобноисповедника, настоятеля Покровского храма Марфо-Мариинской обители. Сама же обитель была основана великой княгиней Елизаветой Феодоровной Романовой, погибшей мученической смертью. Перед храмом стоит памятник преподобномученице Елизавете (Романовой), созданный замечательным скульптором В.М. Клыковым. Среди святынь, находящихся в храме святителя Николая в Пыжах особенно почитается мироточивая икона императора Николая II. Таким образом, святые Новомученики и Исповедники подлинно образуют единую духовную семью не только в пакибытии – многие из них при жизни находились в тесных духовных отношениях, подлинно образуя единую христианскую семью.
Из светских учреждений не только Московский университет освящен именами Новомучеников, но и ряд других учреждений культуры (например, Московская сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева (свщмч. Иоанн (Артоболевский)), Московский государственный педагогический университет (прпмч. Косма (Магда)), Строгановское училище (мч. Михаил (Строев)), Государственная Третьяковская галерея (свщмч. Илия (Четверухин)) и даже Союз композиторов России (свщмч. Георгий (Извеков)).
Подвижническое служение Новомучеников в условиях гонений приводило их к арестам и тюремным заключениям, которое они отбывали преимущественно в Таганской, Лефортовской или Бутырской тюрьмах. На углу улицы Большая Лубянка и Варсонофьевского переулка находится здание, в котором располагалась Всероссийская Чрезвычайная Комиссия с тюрьмой при ней (это здание москвичи прозвали «Кораблем смерти»). После допросов и тюрем жизненный путь многих Новомучеников завершался расстрелом. Самый известный расстрельный полигон в окрестностях Москвы, на котором закончился крестный путь большинства московских Новомучеников – Бутовский, ныне имеет статус памятника истории. Вся территория бывшего полигона является местом упокоения святых мощей Бутовских Новомучеников, находящихся под спудом. Здесь, начиная с 2000 года, в 4-ю субботу по Пасхе в день памяти Новомучеников в Бутове пострадавших ежегодно служится Божественная литургия под открытым небом.
Одним из мест захоронений расстрелянных в Москве является Ваганьковское кладбище, на котором был сооружен мемориал в память о жертвах репрессий. На этом же кладбище обрёл упокоение и А.Ф. Лосев.
В Москве есть также целый ряд знаковых объектов, символизирующих память о минувшем лихолетье. К ним относятся мемориалы на Лубянской площади и на территории храма Всех Святых во Всехсвятском на Соколе. Особое место среди Православных святынь нового времени занимает икона Божией Матери «Державная», явленная в день вынужденного отречения императора Николая II в храме Казанской иконы Божией Матери в Коломенском. В честь этой иконы в Москве были освящены храмы в Чертанове и на Пречистенской набережной около Храма Христа Спасителя. Сам же храм Христа Спасителя – храм-мученик, погибший и воскресший, является местом пребывания иконы Собора Новомучеников и Исповедников Российских XX века явленных и неявленных.
Москва изобилует храмами, которые были местом служения Новомучеников и Исповедников Российских и в которых бережно сохраняется память о них.
Москва является средоточием наибольшего количества святых мощей Новомучеников и Исповедников Российских. В самой Москве (включая Реутов) находятся мощи шести Новомучеников и Исповедников. В Большом Соборе Донской иконы Божией Матери Донского монастыря находятся мощи святейшего патриарха Тихона. В храме Сретения Владимирской иконы Божией Матери находятся мощи священномученика архиепископа Илариона (Троицкого), выдающегося богослова ХХ века, скончавшегося в пересыльной тюрьме в Петрограде. В храме Покрова Богородицы на Лыщиковой горе пребывают мощи замечательного московского духовника священноисповедника Романа (Медведя). В храме Казанской иконы Божией Матери в Реутове находятся мощи священномучеников Александра (Смирнова) и Феодора (Ремизова), а также хранится уникальный ковчег с частицами большинства обретенных святых мощей Новомучеников и Исповедников Российских.
В городах же, находящихся на маршруте «Золотое кольцо Москвы» в совокупности находятся мощи ещё семерых Новомучеников и Исповедников.
Таким образом, сама столица России – Москва, будучи местом рождения, жизни и подвига многих Новомучеников и Исповедников Российских является по существу сакральным пространством, освященным их именами.
В-четвертых, тема «Новомученики и Исповедники Российские XX века» объективно чрезвычайно актуальна для сферы образования, прежде всего для преподавания целого ряда гуманитарных дисциплин, изучение которых имеет не только и не столько информативное, но, в особенности, воспитательное значение. Так, например, автором настоящего доклада в процессе преподавания курса «Философия» материал о Новомучениках был успешно апробирован при изучении учебных тем «Философия личности» и «Основные проблемы социальной философии». В 2005 году в Институте туризма и гостеприимства была с отличием защищена дипломная работа, посвященная разработке экскурсионного маршрута, посвященного Московским Новомученикам.
Пример нравственной высоты Новомучеников и Исповедников Российских несёт громадный воспитательный потенциал. Однако в педагогической деятельности наряду с общей характеристикой этого великого явления в духовной жизни России целесообразно акцентировать внимание на подвижниках, жизнь и подвиг которых были связаны именно с местами, освященными их подвигом, с тем, чтобы современные люди знали о своих святых земляках. Такая работа может иметь первостепенное значение в духовно-патриотическом воспитании населения и, особенно, молодежи, актуальность которого в настоящее время как никогда велика.
Социальные итоги Октябрьской революции продемонстрировали самоубийственность атеизма для общества, когда он становится государственной идеологией в силу того, что такой идеологии для самосохранения всегда нужен образ врага. Выдвинутый И.В. Сталиным тезис об усилении классовой борьбы в процессе строительства социализма наиболее ярко иллюстрирует логику воинствующего безбожия, а ее практические результаты – десятки миллионов жертв репрессий – общеизвестны. Но, пожалуй, наиболее отвратительным в нравственном отношении было создание в качестве нравственного идеала образа ребенка-доносчика в лице Павлика Морозова; идеал, попирающий пятую заповедь Ветхого Завета «Почитай отца твоего и мать твою, (чтобы тебе было хорошо и) чтобы продлились дни твои на Земле [Исх.20:1-17] – единственную заповедь, сопровождающуюся, как видно из текста, обетованием блага для человека как в вечной, так еще и во временной жизни. В интереснейшей книге Ю.И. Дружникова [22] подробно раскрыт механизм создания мифологического образа «пионера 001». Самое же главное, в ней указано на то, что уже через 20 лет после убийства этого ребенка в 1932 году, в 1950-е годы этот идеал сами же богоборческие власти постарались сделать менее заметным, поскольку люди, воспитанные на образцах предательства, повзрослев, испугались, что сами могут стать жертвами такого же предательства со стороны уже своих собственных детей или внуков. В конце же ХХ века люди, воспитанные в духе этого же безбожия и составившие политическую элиту в 1990-е гг. едва не привели страну к окончательной катастрофе.
Революции 1917 года и последующие за ними события выявили с небывалой до этого в мировой истории силой противостояние креационизма (прежде всего в форме православного христианства) и атеизма во всех сферах человеческого бытия. Эти революции заимствовали свои идеалы из европейских революций XVII-XIX веков. Лозунги «Свобода, равенство, братство», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» выражали, как было показано Н.А. Бердяевым [23, 24], основную идею одной из ересей эпохи средних веков – хилиазма – о наступлении тысячелетнего царства Бога на Земле, но в обновленном атеистическом варианте. Наиболее ярко эта идея была выражена в строках Интернационала:
Никто не даст нам избавленья
Ни Бог, ни Царь и не герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Призывы «Отречемся от старого мира» и «Мы наш, мы новый мир построим» увлекли значительную часть населения России в вихрь революционных событий и обусловили не только самоотверженность достаточно большой части «ленинской гвардии» в годы гражданской войны, но и энтузиазм первых пятилеток, а после победы в Великой Отечественной войне – романтику покорения Сибири, Целины, строительства БАМа и других комсомольских строек. Однако к 1980-м гг., за 74 года, то есть, за время одной человеческой жизни энергия утопических идеалов исчерпалась, и богоборческое государство, построенное на заведомо ложной идеологии, рухнуло под ударами самих же вчерашних носителей этой идеологии. И вот в эпоху новой смуты конца 1980-х – 1990 гг. России были явлены вновь во всем величии православное миропонимание и идеалы святости, на основе которых в течение почти тысячи лет она жила, развивалась и превратилась в крупнейшую мировую державу.
Революционная эпоха поставила всех людей в условия жесткого мировоззренческого выбора, перед лицом смерти предельно остро поставила вопрос о смысле жизни. Многие признали смысл своей временной земной жизни в достижении благой вечности. Но как же войти в нее? Для любого последовательного христианина ответ на этот вопрос дает Евангелие – практическое исполнение заповедей Христа о любви к Богу и ближнему. Эту-то самоотверженность в любви, которую апостол Павел называл «совокупностью совершенства» [Кол. 3:14], в эпоху господствующей ненависти и проявили Новомученики и Исповедники Российские.
Но, откуда же, пришло зло? Ведь большая часть гонителей не были чужеземцами, более того, некоторые вышли прямо из православной духовной среды. На этот вопрос, правда, в других исторических условиях, исчерпывающе ответил в XIX веке Святитель Филарет (Дроздов):
«Если думают, что бедствие пришло не путем истины и милости Господней, наказующей зло и обращающей к добру, то спрашиваю:
– Как же пришло в мир бедствие? Украдкою?
– Нельзя. Бог всеведущ.
– Насильственно?
– Нельзя. Бог всемогущ.
– По слепому движению сил природы?
– Нельзя. Ими управляет Бог премудрый и всеблагий.
Куда не обращайся с догадками, отовсюду принужден будешь возвратиться к одной неоспоримой истине, что, если как-нибудь допущено в мир бедствие, то допущено не иначе, разве как средство Провидения, наказательное и исправительное, а иногда испытательное и усовершительное, как истина и милость путей Господних» (Цит. по [26, с.489]).
Русская пословица гласит: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». В период, последовавший за Соборным прославлением Новомучеников и Исповедников Российских в 2000 году в нашей стране, произошел целый ряд знаковых событий. Одним из них следует считать установление государственного празднования дня преодоления смуты 4 ноября 1612 года, следствием чего стало освобождение России от иноземцев. Это указывает на желание новых властей извлечь уроки из исторического прошлого России, когда смута, явившаяся следствием убийства законного наследника престола святого благоверного царевича Димитрия, была преодолена покаянием властей в этом преступлении в лице князя Василия Шуйского и молитвенным, гражданским и мученическим подвигом Церкви, особенно в лице патриарха Ермогена. Преодоление же смуты стало отправной точкой новой исторической эпохи, в течение которой Московское царство превратилось в могучую Российскую империю с самобытной культурой и государственностью. Отступление от духовных традиций вновь привело к трагедии, которая в ХХ веке потребовала небывалого искупительного подвига Новомучеников и Исповедников Российских.
В начале XVI века инок Филофей сформулировал концепцию, получившую позднее название «Москва – третий Рим». По сути дела Филофей в словах «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не быть» сформулировал свершившийся исторический факт и дал пророчество об исторической судьбе этого факта. В геополитическом же плане исторический прогноз Филофея получил точное научное обоснование через 300 лет в рамках теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, изложенной им в фундаментальном труде «Россия и Европа», в тезисе о невозможности возникновения новых культурно-исторических типов после возможного формирования четырехосновного славянского культурно-исторического типа. Не вдаваясь в подробности анализа этой идеи, отметим следующее. Первый Рим, олицетворявший всю Римскую империю, в течение первых веков н.э. стал для Европы колыбелью христианства, утвердившегося на крови древних мучеников. Второй Рим – Константинополь, олицетворявший Византийскую империю просиял монашеским подвигом, обусловившим в том числе и высочайший взлет философско-богословской мысли. Третий Рим – Москва, олицетворяющая всю Россию, в течение своей христианской истории в лице своих подвижников воплотила все виды христианского подвига, а в XX веке уподобилась первому Риму своими Новомучениками и Исповедниками.
Более ста лет назад великий русский писатель Ф.М. Достоевский в своей знаменитой пушкинской речи сказал о том, что России еще предстоит «изречь окончательное слово великой, общей гармонии по Христову евангельскому закону!» [27, т.26, с.148]. Теперь, в XXI веке, очевидно, что это слово Россией сказано – это ее святые. В настоящее время известно около пяти тысяч двухсот поименно известных святых, почитаемых Православной Церковью [28]. Из этого числа святых менее одного процента святых относятся к Ветхозаветному периоду. За тысячу лет существования христианства в России «третий Рим» явил около двух тысяч, то есть, более трети всего количества святых, которое явили Ветхозаветная и Новозаветная церковь вместе взятые за всю их историю. Иными словами, более трети святых, просиявших во всем мире за семь с половиной тысяч лет, дала Россия за тысячу лет. При этом Собор Новомучеников и Исповедников Российских XX века, который насчитывает более полутора тысяч имен, составляет примерно четыре пятых всех русских святых. Таким образом, русские святые и Новомученики и Исповедники, в том числе, являются не только церковным, но и общенародным достоянием России. Целый ряд Новомучеников и Исповедников включен в Соборы Белорусских и Эстонских святых, в состав Собора Новомучеников и Исповедников Казахстанских. Святые мощи священномученика Владимира (Богоявленского) и священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого) находятся на Украине, мощи преподобноисповедника Севастиана (Фомина) находятся в кафедральном соборе Караганды в Казахстане, мощи священномученика Платона (Кульбуша) находятся в Таллине, а священномучеников Николая (Бежаницкого) и Михаила (Блейве) – в Тарту в Эстонии. Таким образом, Новомученики освящают не только современную Россию, но и постсоветское пространство в целом. Учитывая же тот факт, что Новомученики и Исповедники Российские прославлены всей Православной церковью, которая существует на всех континентах нашей планеты, в десятках стран по всему миру, то можно говорить о всемирно-историческом значении и признании их подвига. Таков поистине грандиозный вклад России в историю мировой духовной культуры.
Святые Новомученики и Исповедники Российские, молите Бога о нас!
Литература
1. Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, Исповедники и Подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ века. Жизнеописания и материалы к ним. Тт.1 – 7. Москва – Тверь: «Булат», 1992 – 2002.
2. Жития Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века (составленные игуменом Дамаскиным (Орловским) в 12 тт. Москва – Тверь: «Булат», 2005 – (продолжающееся издание).
3. Жития Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века Московской епархии под ред. Митрополита Ювеналия (Пояркова). – Москва – Тверь: «Булат», 2002.
4. Беседа преподобного Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым «О цели христианской жизни» (любое издание).
5. Ямвлих. Жизнь Пифагора. М.: « Алетейа», 1998.
6. Св. Иоанн Дамаскин. Источник знания.- Спб.: «Наука», 2006.
7. Егоров Г. Священное писание Ветхого Завета. Учебное пособие.- М.: «ПСТГУ», 2007.
8. Иоанн Златоуст Полное собрание творений в 12 тт. Свято - Успенская Почаевская Лавра, 2005 (Беседа о священномученике Фоке. Беседа о мучениках).
9. Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи. В кн.: Вехи. Из глубины.- М.: «Правда», 1991.
10. Боханов А.Н. Император Николай II.- М.: «Русское слово», 2001.
12. Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М.: «Международные отношения», 2005.
13. Пушкин А.С. ПСС.т.6. Л.: «Наука», 1978.
14. Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М.: «Молод. гвард.», 1997.
15. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди, размышления, поздравления.- М.: «Правило веры», 2007.
16. Бутовский полигон. М.: «Альзо», 2007.
17. Добротолюбие. т.5. Свято-Троице-Сергиева Лавра, 1993 (Преподобного Симеона Нового Богослова деятельные и богословские главы. 158).
18. Мученица Татиана (Гримблит). Стихотворения.- М.- «Булат», 2006.
19. Коняев Н. Священномученик Вениамин митрополит Петроградский.- Спб.: «Вера», 1997.
20. Иеромонах Никон (Беляев). Дневник.- Житомир, 2003.
21. Жития Новомучеников и Исповедников Оптиной Пустыни, составленные игуменом Дамаскиным (Орловским). Письма преподобноисповедника Рафаила.- Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина Пустынь, 2008.
22. Нарочницкая Н.А. За что и с кем мы воевали.- М: «Минувшее», 2005.
23. Дружников Ю.И. Доносчик 001, или вознесение Павлика Морозова.-М.: «Русский путь», 2006.
24. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.- М.: «Наука», 1990.
25. Бердяев Н.А. Судьба России,- М.: «Советский писатель», 1990.
26. Письма архимандрита Иоанна (Крестьянкина).- Псково-Печерский Успенский монастырь, 2006.
27. Достоевский Ф.М. ПСС в 30 тт., М.: «Наука», 1984.
28. Православный церковный календарь 2011 год. Изд-во Московской Патриархии.